Наша армия родная (сборник)

Маршак Самуил Яковлевич

Как дедушка и бабушка были

Красноармейцами

Дедушка и внук сидели в большом кресле у

окна. Они слушали музыку

и тихонько разговари-

вали. Это было их любимое время. По субботам к

ним в дом приходили папины товарищи, и начина-

лась музыка.

Ваня слушал дедушку, слушал музыку, и ему

казалось, что и скрипка, и виолончель, и рояль

помогают дедушке рассказывать.

— Вот что мне вспомнилось сегодня, — расска-

зывал дедушка. ~ Вспомнилось, что когда мне было

столько лет, сколько тебе, хорошую музыку я мог

слушать только под чужими окошками. А я любил

музыку. Вот как любил! Бывало под окошком на

улице притаишься, как виноватый, да слушаешь, всё

слушаешь, не глядя на погоду.

Город в те времена был маленький, совсем не

такой, каким мы его видим сейчас за окошком.

Редко где горели тусклые фонари. А мне это и на-

руку было. В темноте не заметят, что притаился

под чужим окном, не прогонят, Стоишь бывало

слушаешь — боишься одного: как бы не перестали

играть.

И смотри, Ваня, как всё обернулось!

Я, как и прежде, рабочий. И сын у меня рабо-

чий. А вместе с тем музыка-то — вон она где,

у меня в доме. Сын мой играет. А я со внуком

сижу у окна в мягком кресле и слушаю.

Я, как и прежде, рабочий, а самые учёные в

нашей стране люди, академики, приезжали из

Москвы поговорить со мной, познакомиться,

 И поеду я в Москву. Пригласили доклад делать

студентам в институте о том, как я работаю,

Я, как и прежде, рабочий, а вместе с тем и хо-

зяин. Завод теперь чей? Государственный, А госу-

дарство чьё? Кто у власти? Мы, трудящиеся. Те,

кто трудится, работает.

Вот как получилось, внучек!. Совсем как в

сказке. В одном только разница. В сказке человек

находит своё счастье легко, по волшебству, А нам,

Ваня, никто не ворожил. Мы счастье своими руками

добыли. С бою взяли.

Легко это было? Нет, не легко.

Заводчики и фабриканты дрались за своё бо-

гатство беспощадно. Когда прогнали мы их в

октябре семнадцатого года, они ни за что не хо-

тели верить, что потеряли свои владения навсегда.

Подняли они против нас войну.

Позвали на помощь заграничных заводчиков, фабрикантов, богачей. Привели они, предатели, на

нашу родную землю иностранные войска.

Трудные бывали дни. Такие случались дни,

что

придёт, например, человек на завод, в партийный

комитет, а на двери записка:

„Комитет закрыт, все на фронте".

И вот помню я, как в такие трудные дни закон-

чил наш завод постройку бронированного поезда.

Четверо суток не выходил я с завода.

Иду домой — и даже ослабел на свежем воздухе.

Голова кружится.

Прихожу домой. Бабушка твоя тогда ещё моло-

дая была. И хоть жилось нам в те дни голодно и

трудно, всегда она встретит меня весело, сынишку

поднесёт поздороваться. А так как сынишка в те

дни ещё разговаривать не умел, то она и поздоро-

вается за него и поговорит.

Так она встретила меня и на этот раз. Спро-

сила, как с бронепоездом. Я рассказал. Собрала

она мне поесть, что дома было.

И тут я ей говорю:

„Слушай, Елена Игнатьевна. Я нынче вечером

ухожу с бронепоездом на фронт".

Она спрашивает:

„Положение на фронте тяжёлое?"

А я отвечаю:

„Да, очень тяжёлое! Наступают враги. Надо итти

защищать нашу рабочую, крестьянскую власть".

Она только головой кивнула. Спрашивает:

„Когда итти. вам?"

Я отвечаю:

„Через час".

Она опять головой кивнула.

А я, поев , совсем ослабел. Лёг на лавку, думаю:

полежу немножко и отойду, голова перестанет кру-

житься. Лёг я и сразу уснул. Ведь не спал я почти

четверо суток.

Разбудил меня будильник.

Вскакиваю, гляжу на часы — ровно час я про-

спал.

Зову : „Лена! Лена!"

Никто мне не отвечает. Пусто в доме.

Что такое?

На столе стоит мой деревянный сундучок. Уло-

жено всё, что надо мне в поход. А ни жены, ни

сына нет дома.

Сбегал к соседям —и там их нет и не было.

Ну что ты будешь делать! Время не ждёт. За-

хватил я сундучок —и бегом на завод. Думаю: на-

верно, она уже там. Туда придёт со мной прош.ать-

ся. Пошла, наверно, добыть мне еды какой-нибудь

в дорогу.

Не простой поезд вышел с завода, а брони-

рованный. Покрытый бронёй. Пулемёты, орудия

глядели из бойниц. В этом поезде паровоз шёл в

середине состава. Он был защищён особенно стара-

тельно. Ведь если паровоз повредят, то всему со-

ставу худо придётся. Станет бронепоезд на рельсах

как неживой: ни отступать нельзя, ни наступать.

А вся команда этого поезда состояла из завод-