Наша великая мифология. Четыре гражданских войны с XI по XX век
Шрифт:
Видимо, ежегодное поминание чтимых усопших постепенно превратилось в празднование памяти святых.
До перевода «Саги об Эймунде» на русский язык на нестыковки в летописи никто не обращал внимания. А вот потом наших историков начало буквально трясти. Закончив перевод «Саги», профессор О.И. Сенковский понял, что ее публикация может кончиться длительным путешествием на Соловки. Тогда он нашел неостроумный, но единственно возможный выход из положения – объявил Бурислейфа Святополком. Царское правительство этот подлог устраивал. А при советской власти шла борьба с норманнской теорией, и все,
Лишь с началом перестройки полемика об убийцах Бориса и Глеба вновь обострилась. В 1990 г. в Минске выпущена книга Г.М. Филиста «История „преступлений“ Святополка Окаянного» с анализом «Саги» и других русских и зарубежных источников, доказывающим, что Борис убит Ярославом. В 1994 г. в Москве выходит книга Т.Н. Джаксон «Исландские королевские саги в Восточной Европе». Эта дама, «не углубляясь в полемику», поддерживает версию Сенковского, мол, Бурислейф в «Саге» надо читать как Святополк, а не как Борис. Понятно, что с такими дамами вести полемику не следует, а лишь стоит задать один риторический вопрос: а зачем писать 250-страничную книгу и посвящать в ней самому интересному и единственному политически злободневному вопросу два абзаца – менее половины страницы?
Официальные же историки заняли в споре нейтральную позицию. С одной стороны, аргументы сторонников «Саги» более чем убедительны, и оспаривать их при отсутствии официальной цензуры – рисковать подвергнуться всеобщему осмеянию, но и назвать Ярослава убийцей страшно – придется переписывать все учебники и вступать в конфликт с церковью. Поэтому до сих пор школьники зубрят по учебникам: Ярослав – Мудрый, Святополк – Окаянный. Увы, историческим штампам не страшны ни революции, ни смены экономических формаций.
Еще ранее, в 1986 г., А.С. Хорошев в книге «Политическая история русской канонизации (XI–XVI вв.)» на странице 23 подробно изложил версию «Сказания о Борисе и Глебе» и «Саги об Эймунде» и… блестяще уклонился от изложения собственного мнения по данному вопросу. Помните анекдот советского времени: «А вы имеете собственное мнение? – Мнение-то у меня имеется, но я с ним в корне не согласен».
Канонизация Бориса и Глеба не помогла Изяславу Ярославичу, через несколько месяцев он с сыновьями был вынужден вновь бежать в Польшу. На киевский престол сел его брат Святослав Ярославич. Но усобицы по-прежнему продолжались.
В 1097 г. в город Любеч на Днепре съехались внуки и правнуки Ярослава Мудрого «на устроение мира». После долгих споров князья пришли к соломонову решению: «Пусть каждое племя держит отчину свою». То есть официально было объявлено о распаде единого государства. Произошла констатация сложившегося порядка вещей. Замечу, что Всеслав Чародей не поехал на Любечский съезд – Полоцк и так принадлежал его династии.
В Любече, «уладившись», князья целовали крест: «Если теперь кто-нибудь из нас поднимется на другого, то мы все встанем на зачинщика и крест честной будет на него же». После этого князья поцеловались и разъехались по домам.
Но, увы, ничего не изменилось, и вновь начались междоусобные войны. Зато историки получили точку отсчета – Любечский съезд – для нового параграфа в учебнике «Феодальная раздробленность Руси».
Возможно, кто-то из читателей выразит удивление: зачем нам сейчас в начале бурного XXI в. копаться в делах тысячелетней давности – какой князь куда ходил, кого убил и т. д.?
Увы, волею наших правителей Борис, Глеб и Ярослав Мудрый стали как бы нашими современниками. Мифы об этих трех князьях уже тысячу лет используют русские правители и церковь для борьбы со своими политическими противниками. По всей России воздвигнуты храмы в честь Бориса и Глеба, несколько провинциальных городов получили название Борисоглебск. Ну а ни в чем не повинный Святополк получил со временем прозвище Окаянный.
Но вот с Ярославом Мудрым ситуация несколько сложнее. Наиболее умные иерархи православной церкви, видимо, обладают сведениями о подлинной истории слишком «мудрого» Ярослава и не спешат провести его полную канонизацию. Хотя уже не один десяток русских князей причислены к сонму святых. Но, увы, в Святцах Русской православной церкви до сих пор нет Ярослава Мудрого. Другой вопрос, что в 2000 г. издательство «Спасский собор – “Держава”» выпустило анонимную (без имени автора или составителя) книгу «Русские святые воины», где приведен анонимный текст: «Святой благоверный Великий князь Ярослав Мудрый».
В начале марта 2004 г. Священный Синод Украинской православной церкви (подчиненной Московской патриархии) причислил Ярослава Мудрого к местночтимым святым. Он стал «небесным покровителем» государственных мужей, судей, прокуроров, ученых, учителей и студентов.
Что ж, князь, поднявший меч на своего отца, полжизни воевавший со своими братьями и племянником, убивший двух братьев (Бориса и Святослава), десятилетиями гноивший в одиночной камере невинного брата Судислава и т. д., и т. п. – достойный покровитель «государственных мужей» Кучмы, Ющенко, Тимошенко и K°, а также их судей и прокуроров.
Главное же, что первая русская гражданская война, развязанная слишком «мудрым» Ярославом, не только принесла великое разорение Руси, но и стала началом распада Древнерусского государства. Страна вступила в «эпоху феодальной раздробленности». Фальсификация истории и откровенная ложь были сильнейшим оружием византийских басилевсов и преданного им духовенства. Вместе с греческими попами наши князья получили это гнусное оружие. Теперь русской историей станут не деяния ее правителей, а мифотворчество ученых холопов.
Раздел II
Война потомков Дмитрия Донского
Глава 1
Накануне грозы
Чтобы понять причины и ход второй русской гражданской войны (1425–1453 гг.), нам надо сделать краткий исторический экскурс в систему престолонаследия князей Рюриковичей и разобраться с термином «татарское иго».
В домонгольский период на Руси господствовало так называемое «горизонтальное право» престолонаследия. Ну, к примеру, в Киеве правит старший брат Иван, в Смоленске – средний брат Федор, а в Вязьме – младший брат Александр. Вот Иван умирает, но киевский престол достается не его сыну Василию, а среднему брату Федору. Александр из Вязьмы переезжает в Смоленск, а старший сын покойного Василий едет в Вязьму.