Наша зима
Шрифт:
Тали’Осши… почему же во сне я вижу твои глаза? Почему первым чувством, которое пришло из-за льдов твоей души, был именно страх? И почему, вурдалаки вас покусай, я чувствую себя такой виноватой и беспомощной?
– Алекс, милая, может стоит снять заклинание?
– мягко заметил Нирран, пока мы неслись по комнатам к площадке.
– Отлетим подальше, там сниму. Стас, возьмешь мою сумку? Там одежда, без нее и заклинания я окоченею. Кеша, проводи.
Спине стало куда прохладней, а небольшой дракончик перекочевал на плечо мужчины. Захребетник.
Когда мы с Нирраном уже летели, в моей голове раздался вопрос, заданный Стасом Кешке.
– А она действительно
– Развратник!
– выдал на редкость умный и самостоятельный Кеша, не забывая делиться со мной видением лица дракона.
Они продолжают меня удивлять.
– Нет, а чего он-то как отмороженный? Уже и слова ему не скажи.
– А ты скажи, - парировал Кеша и заткнулся, больше не намекая о своей разумности.
Я же усмехнулась и наскоро сплела заклинание.
– Как он?
Я посмотрела в зеленые блестящие глаза дракона и вздохнула.
– Без изменений. Рождение для ребенка всегда… напряженный момент и если нет ухудшения, то это уже хороший признак.
Тали’Осши медленно моргнул, а вокруг нас взметнулась метель. Ощущение ледяного дракона ударяло по моим оголенным нервам, выбивая из тела дух. Его пышущая невыносимым холодом аура словно голубой огонь хлестала во все стороны. Что же именно сгорало в нем сейчас, знать совсем не хотелось.
– Таоши, успокойся, - пришел на помощь Ильямин.
– Яйцо слишком мягкое и для того, чтобы начать отвердевать, надо время. И тут Александрит права - отсутствие ухудшений очень хороший признак. Прошло всего чуть больше суток.
Согласно кивнув, я снова посмотрела на отца злополучного яйца.
– С ним все будет хорошо. В крайнем случае, продержу в подвешенном состоянии еще несколько месяцев, а там уже видно будет, - ободряюще сказала я.
А вот о том, что в самом худшем случае мне придется сюда совсем перебраться и поддерживать жизнь малыша напрямую, лучше умолчать. Хотя бы потому, что это будет бесполезно. Сколько я продержусь в этом холоде, от которого надолго не избавит ни одна магия? Во мне осталось слишком много человеческого и тело мое по-прежнему довольно хрупко. Конечно, я могу сравнять внутренние метели с внешними и тогда мне не будет страшен никакой холод, но даже сутки в таких условиях выстудят саму душу. И как тогда Сери меня возвращать? Боюсь, что не только ножки кровати не выдержат, но и сами Чертоги.
Большой льдисто-голубой дракон с выразительно величественной мордой посмотрел в сторону входа пещеры и тяжело выдохнул:
– Я могу пока побыть рядом с ним?
– Конечно. Это будет просто замечательно.
Обычно с яйцами первые дни сидели только матери… впрочем, в последующем чаще всего тоже, уж больно злобный характер они во время этого проявляли!
– Как Аалена? Мне стоит ее проверить?
– поинтересовалась, как только Тали’Осши ушел.
Да, я предпочитала называть его на драконий манер, значительно растягивая шипящие, пусть совершенно правильно мне не удавалось. Зато это хрустальное воплощение заботы само назвалось мне так, принимая если не за равную, то за достойную называть его истинным именем. И надо признать, это очень потешило моё самолюбие. Ведь тот же Ильямин за столько лет даже не подумал об этом.
– Мы изолировали драконицу. Теперь она не твоя забота.
– А как же малыш? Вы оставите его без матери? Может быть через какое-то время она одумается, материнские чувства не всегда приходят сразу. Если она увидит своего сына, то может
– Александрит, не путай людей и драконов, - махнул крыльями Ильямин.
– Она должна была почувствовать хоть что-то.
– Даже через весь свой лед? Оставьте им шанс. Всем троим.
Отвернувшись, я пошла к моим телохранителям. А то не ровен час, Станислав выкинет что-то в стиле своих племянников… внучатых. Те тоже отличаются редкой любознательностью и умением дотягиваться до всего, что плохо спрятано. Вон уже как заинтересованно посматривает на своды ледяного купола, построенного над одной из пещер, в которых драконицы вынашивают и первый год растят своих малышей. От такого взгляда тают сердца самых неприступных красавиц, вдруг и тут насквозь прожжёт? Вон даже Ниррана уже успел до тихого бешенства довести, а с моим хладнокровным телохранителем, спокойствию которого может позавидовать любой Ледяной, это не так-то просто сделать.
– Ранис, чего ты дергаешься? Думаешь, им будет жалко, если я просто посмотрю? Или обидно, что сам не додумался глянуть?
С грохотом захлопнув иллюзорную дверь в собственный холод, я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Это надо же - назвать его Ранис! Теперь понятно, чего дракон так бесится. Близнецы Ту не то что не любят, просто не приветствуют, когда их называют общим именем, особенно когда они одного пола. И я бы сама ударила Стаса чем-нибудь тяжелым по голове, если бы не эта приставка к общему с погибшим близнецом “Рани”. Теперь имя значило уже не “поющий”, а “раннее утро”. Очень… нежно. Не ожидала такого от этого дракона.
Дядюшка же, запрокинув голову, продолжал разглядывать купол.
– Красиво как! Алекс, что это?
– Отдашь одежду - расскажу.
– Что?
Пока один дракон хлопал глазами, второй вырвал у него из рук суму и начал доставать мою одежду. Но для начала укутал в теплый длинный плащ из теплого меха. Благодарно кивнув, я поспешно натянула на себя сначала личину, а потом уже нормальную одежду.
– Согрелась?
– потер он мои плечи. Затем распахнул полы своего плаща, и притянул к себе.
Потеревшись о его плечо холодным носом, я посмотрела в сторону Стаса.
– Это песня. Обычно я рассчитываю все так, чтобы яйцо появилось на свет посреди зимы, она у нас гораздо мягче, чем в истинных льдах. Летом появляется малыш и остается здесь с родителями до следующе весны. Но ты это и сам знаешь. Вот чтобы драконенку было удобно, его родители поселяются в пещерах, а на зиму ставят над ними подобные купола, от ветров и чужих метелей. Ожидание это всегда волнительно, вот они и развлекаются как могут. Отцы очень любят при создании купола вплетать в него песню, которая потом проступает таким узором во льду. Видишь - это не вырезано, а… в самой основе. И когда небеса раскрашивают огни, они преломляются в этом рисунке и создают внутри купола целые картины. Световые фантомы. Драконицам обычно нравится подобное. Женщины вообще любят красивые обманки.
Станислав бросил на нас пристальный взгляд и снова замер, словно видел в этих узорах что-то больше, чем я. Возможно, так и было.
– А он романтик, ваш Таоши.
Я безумно соскучилась по Сери. Вроде мы расстались только несколько часов назад, а так хочется его увидеть. Время от времени его осторожные прикосновения к сознанию чувствовались легким пламенем за ледяной стеной, словно он проверял - здесь ли я.
Поэтому построив первичную матрицу телепорта и, ухватившись за одну из многочисленных нитей-связей, просто скользнула не только разумом, но и телом.