Наше преступление

АИе КесЬіе огЬеЬаІІеп, іпзЬезопйеге йаз ІІеЬегзеІгип^згесЬі

– .

'‘‘' *'

Печлтано въ типографін О-ы .РКЕ8 8Е* Вміів 8.' 19, Ьеіргігег ВЕг. (9.

Эту книгу я писалъ.съ динствепною мыслыо, съ единственной цлью — обратить вниііані русскаго образованнаго общества на гибнущихъ меныпихъ братьвъ. Народъ спился, одичалъ, озлобился, не уметъ и п хочетъ трудиться. Н “моя задача пе-речислять причипы,* приведшія насъ къ такому ужа-саюіцему

поЛоженію;– но есть—одна, на которую не-однократно указывалось въ печати и которую я не могу обойти молчаніемъ. ^Іричипа эта — разобщені р.усскагд.лсультурнао класса съ народомъ. Народъ брошенъ и, бзпомощный, невжественный, предоста-. вленъ собственной бдной судьб. Если во-врмя н притти къ нему, то исходъ одинъ — бездна, провалъ, дно. Пора тмъ образованнымъ людямъ, въкомъбьется горячее русское сердце, припяться за лихорадочпую сог,кдательную работу. Понесемъ туда «во глубину Россіи» миръ, свтъ и энанія. Тамъ этого нтъ, тамъ въ этомъ кровно нуждаются. И мы 'обязаны идти туда, обязаны тамъ дйствовать, иначе мы умремъ, не вы-полгивъ нашего назначенія, умрмъ неоплатными должниками того парода, который насъ поитъ, кор-митъ одваетъ, обуваегь, который трудами рукъ сво-ихъ обезпечиваетъ намъ лучшее сущеетвованіе, чмъ его собственпое. Нашимъ служеніемъ мы заплатимъ

: 'пароду хотя малук( крупицу того огромнаго долга, ко-торый записанъ за нами на скрижаляхъ судьбы.

Я потому и назвалъ свою книгу «Наше престу-пленіе», что считаю т улсасы, ісоторы описаны въ ней и которые стали обыденнымъ явленіемъ въ де-рсвп, нашей виной, виной бросившаго народъ па прснзволъ стихій образованнаго діусскаго общества.

Все, что описано здсь, взято.дликомъ изъ жиз-шц нигд не давалъ простора собственной фантазіи, не сгущалъ красокъ, но и не 'смягчалъ ихъ. Для меи,' важна была только одна правда, объ осталь-^ нс г, я н заботился.

– Авторъ. .Іювь 1909.) , . •
. .4 .* •' ‘ - Л •

Къ седьмому изданію.

Книга эта впервы была папчатана почти три-надцать лтъ назадъ.

Съ тхъ поръ много воды утекло, многоо измни-лось, міръ по всмъ видимостямъ выворачивается на изнанку: то, что было вверху, очутилось впизу, ноги —ст:аліі-ходить- выше головы и-не мозгъ-ужб управляетъ человчесйими судьбами...

Отъ всхъ этихъ «великихъ», «уравнитльныхъ» измненій довольро рщутительно пострадало и ще не-сравненно больше пострадаетъ все человчество, но особенно горькая и страшная участь выпала на долво нашёго родного народа7~

Вликой, могучей, православной Россіи уяг нтъ.

Русскій народъ, обманутый и . ограбленный, ни-щій и безгіравный, развраіценный и голодный, прова- ' лился въ смрадную бездну и теперь подъ игомъ между-народныхъ' политическихъ шулеровъ, воровъ и убійцъ пять лтъ уже безпомощно барахтается на дн въ крови, грязи и прах, грозя всему потерявшему умъ и совсть культурному человчеству страшной заразой всеистребляющей смертельпой болзни жидо-больше-визма.

Въ краткомъ обращеніи къ читатёлямъ, предпо-сланномъ мною къ первымъ шестц изданіямъ этой кпиги, я упомянулъ тогда объ этомъ грядущемъ про-вал, объ этой бездн, объ этомъ дн...

Увы, всо то, чего я всхо жизнь боялся, что въ мо-емъ сознаніи логически и неизбжно вытекало изъ результатовъ пристальныхъ наблюденій моихъ надъ народпой жизнью, что страшпыми призраками вста-вало передо мной въ безсонпыя почи, что пугало меня въ вщихъ снахъ, чего я съ трепетомъ ждалъ, о чемъ предупреждалъ и молился, чтобы «минула насъ чаша сія», то самое ужасное, беззаконное, безобразное, пре-жде даже невообразимое, теперь уже совершившійся неотразимый фактъ...

Енигу мою прочли тогда. Она разошлась въ гро-мадномъ количеств экземпляровъ. 0 ней много го-ворили. Ее судили. Ее переводили на иностранныо языки. 0 ней создалась цлая литратура.

Были и хвалители ея, но еще гораздо болыпе ока-залось у нея порицателей и даже враговъ.

Особенно люто и - нетерпимо возненавидли ее евреи. Оно и понятно. Хотя содержані книги ни^ въ какой мр непосредственно и персонально н за-двало это ядовитое племя, но оно шло вразрзъ то-му страшному злодянію, которо евреи давно шагъ за шагомъ съ дьявольской планомрностыо подгото-вляли на гибель Россіи.
–

Книга освщала тотъ страшный путь, какимъ вели русскій народъ на Голгофу. .

Надо было уропить и скомпрометтировать ее въ гла-захъ читателей. \

И такъ называемая тогдашняя «передовая» русская печать, а на самомъ дл, какъ и теперь заграницей. сплошь жидовская и жидовств.ующая, со всей силой своего неистовства и злобы опрокинулась на эту книгу.

Кто и какъ только н поносили я и даже меня самого.

Кажется, не было въ тогдашнемъ россійскомъ пе-чатномъ мір такого жидовскаго или шабесгоевскаго копыта, которое отказало бы себ въ удовольствіи ляг-

Оказывалось, что хуже, безграмотне и бездарне моей книги ничего другого не печаталось въ подлун-ной, бол порочнаго и преетупнаго человка, чмъ я, на всемъ бломъ свт не было.

Поднятый галдожъ не прекращался въ продолженіе длаго ряда лтъ вплоть до самаго начала великой войны. Не прохбдило дня, чтобы въ какомъ-нибудь •хотя бы одномъ «передовомъ» печатномъ «орган» не трепали мою несчастную книгу.

Меня обозвали клеветникомъ на свой родной на-родъ и на «соль» земли русской — ея интеллигенцію. Книгу мою, написапную слезами и кровью, съ един-ственною цлью обратить вниманіе тогдашнихъ на-ціональныхъ правящихъ круговъ и русскаго общества на страшное повальное заболваніе родного народа, на его развращеніе и подойти къ нему съ средствами не-медленнаго врачеванія называли «лживой», «вредной», «клеветнической» и «оскорбительной» для національ-наго достоинства.'

Провокаціоннымъ шумомъ и гвалтомъ евреи до-бились своей цли.

Книгу они уронили въ глазахъ слпорожденной. русской публики, а подрастающее поколніе совсмъ отвернулось отъ нея.

Молодежь не читала ея, какъ «черносотенную».

Такимъ образомъ голосъ мой оказался «гласомъ во-піющаго въ пустын», пропалъ даромъ, не образумивъ никого.

Теперь русскіе люди, до нитки ограбленные, вы-гнанные устроителями соціалистическаго «рая» изъ сво-его родного дома, изъ Россіи, переиспытавшіе нево-образимыя муки отъ изуврства насадителей «свободъ» на земл, спасшіеся отъ мучительной смерти только бгствомъ въ чужіе края, задають себ горькій вопросъ: почему же все у насъ было и ничего не осталось и мы очутились даже не у «разбитаго корыта», а совершенно

VII

«Наше Преступлені» даетъ отвты на нкоторы изъ этихъ вопросовъ, хотя далко н па вс. Главнаго смртоноснаго фактора, разрушившаго великую, дер-жавную Россію, истребляющаго тперь несчастный рус-скій народъ по всмъ правиламъ искусства, продуман-но и систематически, бзжалостно и планомрно, ав-торъ и н касался тогда. Предъ нимъ стояли другія задачи. Онъ дерзостной рукой отдрнул?» дотол нпро-ницаемую завсу и во всей «крас» представить на всенародныя очи подлинный ликъ нашего народа.