Наши дождливые дни
Шрифт:
— Ним ведь не Ваш сын, да?
— Не мой… — умолк мужчина, погрузившись в раздумья. — У него были такие же глаза… испуганные… уставшие…, - отчужденно, словно сам себе, произнес Адам.
— Такие же. как у кого?
— Это долгая история.
— У нас ведь ночь впереди, — настоял парень.
— Нам было лет по двадцать, когда я встретил ее… — начал Адам.
Колючие снежинки, гонимые рассвирепевшим ветром, ударялись о дома. Холодный белый пух впивался в кожу как иголки.
— Т-т-там м-мои жена и д-дочь, — с трудом выговорил он замершими губами.
— Пойдемте внутрь. Я вернусь за ними, — Адам подхватил мужчину под руки и потащил в дом.
— Н-нет… — попытался вырвать он из цепких рук Адама.
— Я вернусь за ними, — настойчиво повторил он, выделяя каждое слово, — поверьте мне.
Мужчина посмотрел Адаму в глаза и кивнул. Его напряженное тело обмякло в руках парня.
«Синие», — Адам почему-то отметил цвет его глаз и, взвалив мужчину на спину, понес в дом.
Дверь, треснувшая почти на половину, приоткрылась.
— Кто это с тобой? — спросила выглянувшая в проем девочка.
— Позови отца.
Через несколько мгновений на пороге появился худощавый высокий мужчина, укутанный в пальто на несколько размеров больше него самого. Талия на пальто была перехвачена синим ремнем. Его лицо выглядело сердитым. Темные глаза осуждающе смотрели на Адама из-под нахмуренных бровей. Из-за его спины, с важным видом, словно без нее здесь было не обойтись, выглядывала девочка.
— Кто этот мужчина? — кивнул он в сторону незнакомца. — Какого черта он здесь делает?
— Я увидел его… Отец… Мне нужно вернуться за его семьей.
— Дурак, замерзнуть хочешь? Посмотри, какая буря! Они уже давно замерзли. Тоже сдохнуть хочешь? — глаза мужчины горели от злости.
— Отец… я должен… — неуверенно начал Адам.
— Да кому ты должен? Ему? — мужчина сидел, опираясь на стену. Его тело застыло в неестественно позе. Голова и руки склонились на один бок, а ноги на другой. Его словно тянуло в разные стороны.
— Я обещал, — в голосе Адама послышались металлические нотки. Он открыл дверь.
— Дурак, — бросил ему отец и склонился над незнакомцем.
— Эй, парень, очнись, — он легонько ударил мужчину по щеке.
Морозный воздух со снегом ворвался в открытую дверь. У Адама перехватило дыхание. Подняв повыше воротник и укутав нос, он вышел на улицу. Парень пересек улицу, утопая в сугробах снега. Он видел не дальше пары метров перед собой. Все укутывала белая подвижная тьма. Обернувшись, Адам заметил, что его следы уже замело снегом.
— Черт, как тут вообще увидеть можно? — он уже собирался повернуть назад, когда под железной балкой у полуразрушенной стены, возле которой он стоял, послышался гулкий звук удара. Словно что-то или кто-то бил по балке, пытаясь привлечь его внимание. Не раздумывая, он шагнул к стене. Ветер возле нее немного поутих.
Под стеной, прижавшись друг к другу, лежали двое. Одна из них била и скребла по балке металлическим кнутом, неизвестно откуда оказавшимся в ее руке.
— Вы в порядке? Эй? — приблизился парень, но она продолжала слабо бить, словно не видя его.
— Эй! — повысил голос Адам. Рука опустилась, и фигура сделала слабую попытку подняться. Адам наклонился и поднял девушку. Несмотря на теплую одежду, она казалась почти невесомой. Одной рукой она уперлась в стену, поддерживая себя. Адам наклонился к женщине.
— Не надо, — отрешенным голосом прошептала девушка и слабо схватила его за руку.
Адам обернулся и, недоумевающе посмотрев на нее, убрал ее руку.
— Не надо, — она еще раз сжала его руку, в ее глазах блестели слезы. — Ее больше нет. Не надо.
Парень понимающе кивнул и, взяв девушку за руку, потащил за собой.
Дом встретил их теплом, запахом воска и гари. Отец девушки лежал в углу комнаты на самодельной кровати. Пара ящиков и доска, застеленная пледом.
— Папа, — тихо позвала его девушка. Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
— Где твоя мать, Адель? — его голос был настолько тихим, что девушке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова. — Где она? — он попытался повернуть голову, но сморщился от боли.
— Прости. Она не смогла, — она дрожащей рукой взяла его за руку. — Прости.
Девушка прижалась лицом к груди отца. Немного успокоившись, она вновь подняла глаза на отца. Он вновь спал, на его лице застыла маска боли.
В печи, в углу комнаты, горел огонь. Отлетающие искорки потухали на каменном полу. Девушка пристально смотрела на огонь, завороженная красотой пламени. Очнувшись от раздумий, Адель осмотрелась. В комнате никого не было.
Адель поднялась, чтобы найти кого-нибудь. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Они спорили. Приоткрыв дверь и стараясь оставаться незамеченной, она увидела Адама, стоящего к ней спиной. Его отец, яростно жестикулируя, доказывал свою правоту.
— Ты же понимаешь, что притащил еще два лишних рта!
— А нужно было оставить их умирать? Чтобы мы могли поесть больше?
— Да! Сам знаешь, как трудно! Чертова буря! Отцу девчонки и так недолго осталось. Его руки и ноги черные. Думаю, он их отморозил. О чем ты вообще думал?
— Я не думал. Я помог.
— Идиот! С тобой невозможно говорить! — в сердцах бросил ему отец.
Адель прикрыла дверь. По щеке скатилась одинокая слеза. Слышать о том, что твоя жизнь была лишней, было слишком больно.