Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Рим! — Воскликнула Оливия, — мама, мы полетим в Рим.
Джина тут же переключила свое внимание на дочь. Рим для нее был чем — то особенным, дорогим ее памяти, ее воспоминаниям:
— Как здорово, — заулыбалась она, вновь вспоминая то время, — мы часто гуляли по Риму всем экипажем.
— Сколько было в вашем экипаже человек? — Поинтересовался Даниэль.
— Девять.
Она услышала его смех:
— В моем двадцать шесть. Пожалуй, мы останемся в гостинице.
Оливия издала недовольный стон:
— Наши перелеты слишком длинные
Она задала этот вопрос Даниэлю, но наверно целесообразней его было задать директору авиакомпании "Arabia Airline" Мухаммеду Шараф Эль Дину. Даниэль такой же подневольный человек, как и она.
— Все деньги, Оливия, — произнес он явно тоже недовольный этим фактом, — простой нашего самолета обходится "Arabia Airline" слишком дорого. В воздухе он дешевле, чем на земле. За нашу ночевку в Риме авиакомпания заплатит несколько сотен тысяч долларов, если не больше. Туда войдет зарплата экипажу, трансфер до гостиницы и обратно, номера на всех членов экипажа, стоянка самолета. Это минус А380.
— Боинг, на котором летает Арчер тоже имеет эту особенность?
— Его самолет на порядок меньше нашего, он все-таки довольно большой, поэтому да, его стоянка тоже дорогая. Он точно так же, как и мы вынужден находиться в аэропорту от пару часов до максимум целой ночи в гостинице. Не больше. Простой любого самолета любой авиакомпании это дорогое удовольствие.
Пожалела ли Оливия, что пошла работать в "Arabia Airline" на самый большой гражданский самолет в мире, слыша такие слова? Нет. Ни капли. Спать урывками и работать больше 12 часов— это стало уже привычно для нее.
— У нас все было ни так, — произнесла Джина, мысленно жалея дочь, — мы могли жить по несколько дней в разных городах. Мы любили гулять по улицам, радоваться новым странам.
— Мы радуемся новым странам из иллюминатора самолета, — Оливия посмотрела на Даниэля, вспомнив как он пилотируя самолет ночью, устроил небольшую экскурсию по огням ночного Дели, — это очень впечатляет. Складывается такое ощущение, что ты бог и весь мир у тебя на ладони.
Улыбнувшись, он кивнул ей. Именно это он и чувствовал. Не обязательно находиться на земле, чтобы насладиться красивыми видами. Красивее, чем из окна самолета просто не бывает.
— Ты смотрела на Дели в ту ночь? — Удивился он, — ты же спала.
— Еще как смотрела, — в разговор вмешался Марк, — она буквально выгнала меня с моего кресла.
— Не правда! — Воскликнула, девушка, — не верь ему. Он сам пустил меня.
Они все засмеялись, и Даниэль понял, что может не зря он показал ночной Дели. Может есть люди, находящиеся в салоне самолета, которым это было тоже интересно.
Завтракая
Джина открыла дверцу шкафа и из многочисленной библиотеки мужа вытащила книгу в твердом зеленом переплете, протягивая ее Даниэлю:
— Пусть это будет моим подарком в память о нашем знакомстве.
Он протянул руку, беря книгу, не веря своим глазам— ее автором являлся Джон Паркер. Название книги ему говорило о многом. «Между небом и землей». Про их жизнь. Про жизнь пилотов.
— Ваш муж написал книгу?
— Да, за год до трагедии. Их всего несколько экземпляров, в магазине ты ее не найдешь.
Оливия пересекла комнату быстрым шагом и выхватила книгу из рук своего капитана. Она прижала ее к груди, как самое дорогое, что у нее осталось от отца:
— Ты с ума сошла, — ее дыхание стало прерывистым, — это единственная память, которая должна остаться дома. Еще вчера ты говорила, что папа вернется, а сегодня ты направо и налево раздаешь то, что принадлежит только нам.
— Оливия! — Воскликнула мать, смотря на Даниэля, — прости ее за эту выходку, — и тут же повернулась к дочери, — зачем она тебе? Эта книга— учебник по авиации, пусть она будет у того, кто принадлежит этой касте.
— Мой сын будет принадлежать этой касте, — Оливия все еще крепче сжала книгу, видя, как мать занервничал и тыкнула в книгу пальцем:
— Отдай Даниэлю книгу, она к тебе еще вернется.
Только что бы не нервировать мать, Оливия просто пихнула ему обратно в руки, избавляясь от склок в этом доме.
— Через десять лет верну, — произнес он с сарказмом, когда Джина вышла из комнаты, — кажется столько тебе надо, что бы соизволить родить сына.
Недовольный взгляд девушки и снова перед ним та самая Оливия, которую он прекрасно знает. Он даже предположил, что она скажет в ответ и был прав:
— Постараюсь сделать это как можно быстрее.
— Не сомневаюсь в твоей вредности, — улыбнулся он, — может мне взять еще пару книг, что бы ты прямо сейчас покинула мой экипаж?
Мерзавец опять шутил, но Оливия решила закончить этот раунд своей победой:
— Ты не избавишься от меня, даже если мне придется рожать каждые три года, я все равно вернусь в твой экипаж.
И тут Даниэль вспомнил утренние слова Джины, сказанные ему на кухне:
Нет, Оливия, ты уже не вернешься, — произнес он и направился к выходу.
Глоток свежего воздуха— это единственное что ему требовалось в эту минуту. Выйдя на лестницу, он спустился по ступенькам на выложенную из камней дорожку, ведущую к белой калитке. По всюду царила тишина, не свойственная его слуху. Лишь отдаленное чириканье птиц, изредка нарушали ее, и Даниэль оглянулся, смотря на дерево в поисках тех, кому принадлежал птичий голос.