Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)

Название этого сборника можно было написать и с недоуменным знаком вопроса в конце (Неужели действительно наши? Неужели и правда в космосе?), а можно с восклицательным — по аналогии с хорошо известным со времен Гражданской

войны торжествующим выкриком «Наши в городе!». Но мы ее пишем вослед одному из авторов, Александру Етоеву, — безо всяких знаков препинания, потому что нашим в космосе место принадлежит по праву и давно.

Больше сорока лет назад мы запустили на околоземную орбиту, по выражению Курта Воннегута, кусок железа и страшно кичились своим достижением перед другими нациями. Однако уже очень скоро в космос поднялся первый человек, и этим стали гордиться — без дураков! — все люди в мире.

Многое поменялось за прошедшие годы, в том числе и красные дни в нашем календаре, но этого праздника — Дня космонавтики — у нас не отнять никому, он останется с нами навсегда, как День Победы, как Первое мая, как Новый год, в конце концов… И особенно хорошо понимают это писатели-фантасты. Ведь именно благодаря освоению космоса советская литература этого направления вышла на безусловно признаваемое второе место в мире после англо-американской, а по своим художественным достоинствам, то есть по глубине психологизма, оригинальности идей, широте проблематики и изяществу слога, наши авторы оставили заокеанских умельцев далеко позади.

Правда, потом случилась перестройка и полный развал старой системы, экономический кризис лишил нас лидирующего положения в космосе, а слишком серьезные, скептически настроенные отечественные фантасты перестали мечтать о полетах к звездам. Теперь они в лучшем случае слепо копируют американскую космическую оперу — таково распространенное мнение. Но не верьте ему. Перелистните страницу. И вы тут же обнаружите, что вся обитаемая и необитаемая Вселенная принадлежит именно нашим. Там, среди недобрых холодных звезд, бороздят черное пространство фулеты, суперботы, космолеты и прочие большие и малые корабли отечественного производства с романтичными названиями «Заре навстречу», «Искатель», «Парус коммунизма» — Вселенную покоряют не космические рейнджеры и не звездные шерифы, а инспектор Бел Амор, штурман Кошкин, капитан дальней разведки Касьян Пролеткин и скромный житель города Великий Гусляр Корнелий Удалов. Именно они устанавливают контакт с инопланетянами, спасают целые миры от гибели, совершают великие открытия, а по существу просто добросовестно выполняют свою будничную космическую работу и никогда не теряют чувства юмора. Кто еще умеет так работать и так отдыхать, как мы? Наши в космосе — это всегда весело.

Так смелее вперед, на широкие просторы Вселенной, к новым фантастическим рубежам российского звездоплавания! И пусть вас не пугает жесткая радиация ядовитой сатиры — броня крепка, фулеты наши быстры, и спектролит скафандра тверд, как сталь. А на далеких, но уютных планетах вас согреют ласковые солнечные лучики доброй шутки.

Юрий Гагарин еще когда взмахнул нам рукой — так что же, читатель? Поехали!

АНТОН МОЛЧАНОВ

— Каков красавец, а? — восхищенно сказал штурман Кошкин, сняв переднюю панель контейнера. — Капитан! — позвал он. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

Что правда, то правда. Робот выглядел впечатляюще. Корпус, изготовленный из новых сверхпрочных сплавов, изящные гибкие манипуляторы со сменными конечностями, зеркально хромированные рычажки и кнопки. Капли прозрачной смазки, выступившие в местах сочленений, искрились и переливались, словно драгоценные камни.

— Принц, да и только! — прищелкнул языком Кошкин. Стоявший в дверях грузового отсека капитан Альварец недовольно поморщился.

— Может, он и принц, — скептически заметил он, — но только кто тебе позволил вскрывать контейнер?

— А-а! — Кошкин досадливо махнул рукой. — Подумаешь, спецгруз. Кибернетика — моя слабость. Если бы не ошибка молодости — быть бы мне робопсихологом и в глаза бы тебя, зануду, не видеть. Я потом запакую, никто ничего не заметит. Не нуди, капитан, дай полюбоваться.

— Любуйся, — сказал Альварец и отвернулся. — Любуйся на здоровье, только постарайся не забыть: твоя вахта начинается через четыре минуты. Жду тебя в рубке, — и ушел.

— Ладно, приду! — крикнул ему вдогонку Кошкин и снова склонился над роботом. — «PC–IA-cynep», — прочитал он гравировку на металлическом лбу. — И зачем им на дальнем поселении такая модель? — Штурман недоуменно пожал плечами.

Робота «PC–IA-cynep» их попросили прихватить ребята из Управления Дальними Поселениями, когда узнали, что рейс «Искателя» имеет конечной целью базу в системе Беги. Сотрудникам Службы Свободного Поиска частенько приходилось доставлять попутные грузы, так что в просьбе УДП не содержалось ничего необычного. Капитан Альварец недовольно поморщился (по привычке) и согласился. Так «PC–IA-cynep» оказался на борту «Искателя» и приковал к себе все внимание штурмана Кошкина.

Сейчас какой-то бес подзуживал Кошкина нажать пусковую кнопку и посмотреть, как движется это никелированно-хромированное чудо. В конце концов штурман не выдержал и нажал. И тут же поспешно отступил от контейнера. На всякий случай.

Ничего особенного не произошло. Только внутри сверкающего корпуса послышалось негромкое жужжание.

Тут где-то под потолком щелкнуло, и сердитый голос капитана прогромыхал:

— Штурман, долго еще тебя ждать?

— Бегу! — заорал Кошкин и пустился со всех ног. — Вот он я, — сказал он, влетая в рубку. — Иди, отдыхай.

Альварец поднялся из своего кресла, зевнул, потянулся.

— А! — вспомнил вдруг штурман. — Ты не пугайся, пожалуйста, я там включил нашего пассажира, пусть немного разомнется. Он вообще ничего, тихий.

— Послушай, Кошкин, — задумчиво вопросил капитан. — До сих пор не могу понять: почему я в каждый рейс беру штурманом именно тебя?

— Кто ж еще в состоянии оценить твою способность по части превращения мягкой посадки в жесткую? — в свою очередь спросил Кошкин. Альварец махнул рукой и вышел. Штурман уселся поудобнее, пробежал глазами показания приборов. Справа над шкалой загорелся оранжевый огонек. «Опять система ориентации барахлит», — подумал Кошкин. Впрочем, без особой тревоги. Он совсем уж было собрался вздремнуть, но не успел. На пороге рубки возник Альварец. Смуглое лицо его казалось серым.

— Кошкин, — хрипло сказал он. — Я заболел. У меня температура.

— Сходи в медицинский отсек, — посоветовал штурман. — Или просто выпей аспирин.

— У меня в глазах двоится, — шепотом сообщил Альварец.

Кошкин оторвал взгляд от приборной доски и с интересом посмотрел на капитана.

— Это как? — спросил он.

— Их там двое… — растерянно сообщил капитан.

— Кого? — не понял Кошкин.

— Принцев твоих…

В рубке было жарко, но Кошкину стало холодно. Не говоря ни слова, он сорвался с места и помчался в грузовой отсек. Альварец медленно опустился в кресло и обреченно подпер голову рукой.