Наследие Черной Воды 2
Шрифт:
— Разве обязательное образование не четырехлетнее?
— Так оно и есть, сэр. Только я не помню случая, чтобы кто-то удовлетворился укороченным курсом.
За разговором мы дошли до кафе, где нас ожидала мисс Годива. Мне понравилось, как вел себя Эксетер — не пялился, не лебезил, в то же время панибратства не позволял и на вопросы отвечал без суетливости. Впрочем, если он постоянно общается со своей госпожой и другими представителями Священных Домов, то должен четко понимать, где проходят границы допустимого.
Интерьер внутри полностью
Отдельных кабинетов в кафе, по-видимому, не было. Хозяева разделили зал небольшими перегородками, оставив в центре свободное пространство для танцев и сделав небольшое возвышение, на котором поставили рояль. Сейчас на рояле тихо наигрывал лысоватый мужичок в потертом костюме.
Девушка в золотом и черном, родовых цветах Голденби, в одиночестве сидела за столиком, что-то читая. При нашем появлении она взглянула в сторону открывшейся двери и отложила книгу в сумочку. На мгновение лицо у неё выразило изумление, однако она тут же справилась с собой и поднялась с диванчика, замирая в поклоне перед лицом более высокого статуса. Ауру мою прочла, вот и находится в легком диссонансе из-за внешности ребенка и количества отметок призывов темных сущностей.
— Дочь Золотых Пчел, носящая имя Годива, счастлива приветствовать дитя Черной Воды.
— Да осветит Луна твой путь, Годива Золотых Пчел. Я — Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя. Надеюсь, я не нарушил никаких твоих планов?
Последнее предложение прозвучало неформально, построение фразы предлагало перейти на более простое общение. Мы — не люди, в нашей среде свой этикет. Она старше по возрасту, я прошел две инициации, оба еще не считаемся полноценно взрослыми, поэтому можем говорить, не соблюдая строгих канонов. Вот если бы мы представляли свои Дома, тогда упрощать речь было бы непозволительно.
— Ничуть, Майрон, — мгновенно перестроилась Годива, открыто улыбнувшись, и я прибавил ей в дипломатию ещё очко. Два очка. — Оставаться в школе в выходной ни у кого нет желания, поэтому твоё письмо пришлось очень кстати.
— Ну, мало ли? Эксетер говорил, учителя не возражают, если ученики выходные проводят дома.
Девушка стрельнула глазами в сторону вассала, присоединившегося к кампании в соседнем купе. Там уже сидел ещё один юноша и две девушки, вероятно, остальная свита Годивы.
— Не во всех колледжах. Наш, Старейших, дозволяет отлучки начиная с четвертого курса. Я пользуюсь правом дважды в месяц, чаще не получается, да и желания особого нет. Иногда и от родных хочется отдохнуть, — она указала на столик, предлагая усесться. — Что-нибудь закажешь?
— Что-нибудь легкое и с мясом. Посоветуешь?
— Попробуй куриную грудку в белом вине. У вас никаких запретов на пищу нет? Я, к стыду своему, о Блэуотерах знаю совсем немного.
— Мы совершенно всеядные. А что про нас говорят?
— Только то, что вы отшельники и ни во что не вмешиваетесь. И ещё покровительствуете Перекрестку. Я на нём никогда не бывала — там действительно можно купить всё, что угодно?
— Разумеется, нет, — улыбнулся я, на всякий случай укрепляя ментальные щиты. Очень обаятельная девушка, даже слишком. — В нашем мире хватает вещей, которые невозможно купить за деньги. На Перекрестке торгуют товарами или предоставляют услуги, многие из которых запрещены в Британии и соседних странах. Откровенной грязи не так уж и много. Местный Совет стремится поддерживать равновесие между бизнесом и респектабельностью, поэтому человеческих жертвоприношений или чего-то подобного ты там не встретишь. Хочешь убедиться сама?
— А можно?!
— Если старшие не будут возражать — лично проведу экскурсию.
Мы беседовали, перескакивая с темы на тему, окольными путями стараясь выведать побольше информации друг о друге. С Годивой оказалось интересно общаться. Она довольно быстро поняла, что не стоит воспринимать меня обычным мальчишкой, и раззадорилась, почуяв загадку. С её стороны было естественно попытаться вытянуть собеседника на откровенность. Обмен репликами незаметно превратился в своеобразную пикировку, где обе стороны пытались незаметно узнать побольше, попутно стараясь как можно меньше рассказать о себе. Причем — искренне, нас обоих подзуживали любопытство и спортивный азарт.
Лично меня подобный обмен устраивал. Годива рассказывала как об Олдоакс, так и о внутренней «кухне» Священных Домов, в которой она разбиралась намного лучше меня.
— Во всём колледже — всего десяток студентов?
— Причем некоторые приехали из-за Канала, — кивнула девушка. — Нас очень мало, Майрон. Далеко не все Дома соглашаются отправить учеников в школу, а из тех, кто согласен, посылают не всех детей. Вот вы, например. Почему дети Черной Воды не учатся в Олдоакс?
— Потому что у нас в поместье есть хорошие учителя, — улыбнулся я. — Школа не даст мне ничего такого в плане образования, чего я не мог бы получить сам. Причем индивидуальный подход всегда эффективнее группового.
— Я не про учебу говорю, — ответно улыбнулась Годива.
— Я понимаю. Но ты же помнишь, мы — отшельники. У нас нет других причин ехать сюда, кроме образования.
— Тогда почему ты здесь?
— Обычное любопытство, — пожал я плечами. — Вдруг мы чего-то не знаем? С тех пор, как последний из нас учился в Олдоакс, прошло немало времени. Если уж простецы создают школы для травников, то здесь тоже что-то могло измениться. Ты не сравнивала — программа за последние сто лет сильно поменялась?