Наследие Чингисхана
Шрифт:
что, таким образом, европеизация является безусловным злом для всякого не-романогерманского народа;
что с этим злом можно, а следовательно, и надо бороться всеми силами. Все это надо сознать не внешним образом, а внутренне; не только сознать, но прочувствовать, пережить, выстрадать. Надо, чтобы истина предстала во всей своей наготе, без всяких прикрас, без остатков того великого обмана, от которого ее предстоит очистить. Надо, чтобы ясной и очевидной сделалась невозможность каких бы то ни было компромиссов: борьба, так борьба.
Все это предполагает, как мы сказали выше, полный переворот, революцию в психологии интеллигенции нероманогерманских народов. Главною сущностью этого переворота является сознание относительности того, что прежде казалось безусловным: благ европейской «цивилизации». Это должно быть проведено с безжалостным радикализмом. Сделать это трудно, в высшей степени трудно, но вместе с тем и безусловно необходимо.
Переворот в сознании интеллигенции не-романогерманских народов неизбежно окажется, роковым для дела всеобщей европеизации. Ведь до сих пор именно эта интеллигенция и была проводником европеизации, именно она, уверовавши в космополитизм и «блага цивилизации» и сожалея об «отсталости» и «косности» своего народа, старалась приобщить этот народ к европейской культуре, насильственно разрушая все веками сложившиеся устои его собственной, самобытной культуры. Интеллигенты европеизированных народов шли и дальше в этом направлении и занимались привлечением к европейской культуре не только своего народа, но и его соседей. Таким образом, они были главными агентами романогерманцев.
В этой великой и трудной работе по освобождению народов мира от гипноза «благ цивилизации» и духовного рабства интеллигенция всех неромано-германских народов, уже вступивших, или намеревающихся вступить на путь европеизации, должна действовать дружно и заодно. Ни на миг не надо упускать из виду самую суть проблемы. Не надо отвлекаться в сторону частным национализмом или такими частными решениями, как панславизм и всякие другие «панизмы». Эти частности только затемняют суть дела. Надо всегда и твердо помнить, что противопоставление славян германцам или туранцев арийцам не дают истинного решения проблемы, и что истинное противопоставление есть только одно: романогерманцы — и все другие народы мира, Европа и Человечество.
К ПРОБЛЕМЕ РУССКОГО САМОСОЗНАНИЯ
От автора
Одним из самых важных понятий, лежащих в основе евразийского учения (может быть, даже самым важным), является понятие личности. На этом понятии строятся и философская, и историософская, и социологическая, и политическая стороны евразийства. При этом евразийство значительно углубляет и расширяет понятие личности, оперируя не только с частночеловеческой, но и с многочеловеческой, «симфонической», личностью. Так, личностью с евразийской точки зрения является не только отдельный человек, но и народ. Мало того, даже целая группа народов, создавших, создающих или могущих создать особую культуру, рассматривается как особая личность: ибо культура как совокупность и система культурных ценностей предполагает целесообразное творчество, а такое творчество предполагает личность, немыслимо без личности. Таким образом, наряду с частночеловеческими личностями существуют личности многочеловеческие — как частнонародные, так и многонародные. Всякая личность конкретно проявляется в каком-нибудь определенном своем состоянии, или индивидуации. Наблюдаемая извне, жизнь частночеловеческой личности как бы сводится к непрерывному ряду бесконечного числа таких индивидуаций, сменяющих друг друга во времени, причем отдельные вырванные из этой цепи индивидуаций (например, индивидуаций данного человека в детстве, в молодости, в зрелом возрасте и в старости) могут довольно сильно отличаться друг от друга; вглядываясь пристальнее, можно заметить, что в жизни всякой чаcтночеловеческой личности таких индивидуационных рядов не один, а несколько, ибо каждая личность имеет несколько ликов, которые все сосуществуют одновременно, но конкретно проявляются каждый в своих особых, сменяющих друг друга во времени индивидуациях: так, «я — в кругу семьи» и «я — на службе или на работе» — два разных лика одной и той же частночеловеческой личности, причем каждый из этих ликов изменяется во времени, т. е. имеет сейчас не совсем те же индивидуации, что десять лет тому назад, и т. д. Но личность не совпадает ни с одним из этих ликов и ни с одной из этих индивидуации: личность есть связь и совокупность всех их. Все это относится и к частночеловеческой, и к многочеловеческой личности. Но в то время как у частночеловеческой личности имеются только разновременные (т. е. сменяющие друг друга во времени) индивидуации, у личности многочеловеческой наряду с разновременными имеются и одновременные (т. е. сосуществующие друг с другом в одно и то же время) индивидуации; такими одновременными индивидуациями многонародной личности являются отдельные входящие в нее народы и т. д. Таким образом, каждая частночеловеческая личность может быть и индивидуадией (одновременной) какой-нибудь многочеловеческой личности, каждая частнонародная личность — индивидуацией многонародной. При этом следует иметь в виду, что народ как личность может иметь несколько одновременных индивидуации местного (диалектического) характера, каждая из которых, рассматриваемая как личность, опять может иметь несколько более частных индивидуации и т. д., — так что между народом, с одной стороны, и частночеловеческой личностью — с другой, находится как бы несколько концентрических кругов суживающихся индивидуаций [6] . Аналогичная картина получается, если рассматривать народ как индивидуацию многонародной личности: народ может оказаться не просто индивидуацией этой многонародной личности, а индивидуацией какой-нибудь из ее «диалектических» индивидуации и т. д. В принципе каждая личность есть (фактически или потенциально) индивидуация другой, более «объемистой» личности. Существует как бы особая иерархия личностей — по признаку вхождения их друг в друга. Каждая личность конкретно существует в контексте этой иерархии личностей, т. е. эмпирически существует постольку, поскольку, с одной стороны, имеет определенные индивидуации, а с другой — сама является одновременной индивидуацией другой личности. Кроме этой, так сказать «статической системы» иерархии личностей, существует, как уже сказано было выше, для каждой личности и своя «динамическая система» сменяющих друг друга «разновременных индивидуаций». В каждый данный момент каждый данный человек является членом как той, так и другой системы.
6
Что касается до классов, сословий и проч., то их не всегда можно рассматривать как индивидуации частнонародных личностей. В большинстве случаев такие внутринародные социальные группировки функционально соответствуют не индивидуациям, а ликам (в вышеуказанном смысле).
Личность неразложима и неповторима, а потому не может быть вполне познана средствами человеческого рассудка. И все же она может и должна быть предметом научного и философского изучения: изучаться при этом могут либо общие законы существования личности и отношения личности к миру и к другим личностям, либо формы эмпирического проявления как личности вообще, так и какой-нибудь конкретной данной личности. Изучением всего этого занимается целый ряд наук. Но координировать эти науки должна особая наука о личности — персонология. Фактически этой науки до сих пор нет. Ее отсутствие является чувствительным пробелом в европейском научном мышлении, которое именно благодаря этому пробелу неспособно построить настоящей системы наук. Но пробел этот знаменателен и характерен, ибо основным пороком европейской культуры и цивилизации является забвение и извращение природы личности. Одной из главных задач культуры будущего должно явиться создание условий, при которых личность (как частночеловеческая, так и многочеловеческая) могла бы полно осуществлять свою истинную природу. Сообразно с этим должны перестроиться все стороны культуры, в том числе и наука. Создание научной персонологии является неотложной очередной задачей в этом направлении. Как сказано выше, эта наука должна координировать друг с другом несколько других наук, до сих пор развивавшихся совершенно независимо друг от друга. Поэтому путь к созданию научной персонологии состоит в том, чтобы каждая из тех наук, которые впоследствии должны быть координированы при помощи персонологии, уже сейчас, во-первых, старалась согласоваться с другой, равняться на другую, во-вторых, в своих построениях исходила бы из понятия личности (частночеловеческой и многочеловеческой) и оперировала с этим понятием.
Конкретная человеческая (частночеловеческая и многочеловеческая) личность не есть исключительно психическое явление. Личность имеет и дух и плоть и выявляется не только в духовной, но и в плотской сфере. Между духом и плотью каждой конкретной личности существует такая тесная функциональная связь, что раздельное изучение одной лишь духовной или одной лишь плотской стороны личности возможно всегда только в порядке абстракции; но возможно и синтетическое изучение, направленное сразу на обе стороны одной личности как психофизического целого. Мало того, личность реально существует в определенном физическом окружении, между этим окружением и личностью устанавливаются теснейшие связи. Для личностей многочеловеческих (народных и многонародных) эта связь с физическим окружением (с природой территории) настолько сильна, что приходится говорить прямо о неотделимости данной многочеловеческой личности от ее физического окружения и рассматривать это физическое окружение как продолжение данной многочеловеческой личности, во всяком случае, как некоторый ее коррелят, причем самую связь между личностью и ее физическим окружением приходится рассматривать как функциональную, совершенно оставляя в стороне вопрос, личность ли избрала это подходящее для нее физическое окружение или физическое окружение повлияло на эту личность, приспособив ее к себе. Таким образом, предметом исследования может стать соединение личности с ее физическим окружением; описательное исследование конкретной многочеловеческой личности в конечном счете должно направляться именно на этот наиболее широкий по своему объему предмет — на данную личность как психофизическое целое в соединении с ее физическим окружением.
Но естественно, что в порядке разделения труда это описательное исследование может и должно производиться несколькими специальными науками: одна наука будет изучать физическое окружение, другая — плотскую сторону данной многонародной личности, ее антропологические признаки и т. д.; могут потребоваться даже и более дробные подразделения, например из наук, занятых изучением данного физического окружения, одна направит свое внимание на почву, другая на растительность и т. д. Самоё описательное исследование данной личности производится, разумеется, по ее наружным проявлениям, т. е. по индивидуациям и ликам, причем и здесь происходит дифференциация и разделение труда между отдельными науками: одни науки заняты только динамической системой, т. е. изучают смену индивидуаций данной личности во времени, биографию (или в применении к многочеловеческой личности — историю) данной личности или отдельных ее ликов и форм проявления, другие изучают разные формы проявления этой личности статически, в данный момент; наконец, когда предметом исследования является многонародная личность, то целесообразно бывает изучать отдельно и каждую из одновременных индивидуаций этой личности, т. е. каждый из народов, образующих данную этническую группу. Таким образом, исследование ведется сразу несколькими науками — географией, антропологией, археологией, этнографией, статистикой, историей, историей искусства и т. д. Но важно, чтобы все ученые, ведущие эту работу, сознавали, что их личный труд есть только часть общего исследования и что общим предметом этого исследования является именно данная конкретная многочеловеческая личность в ее физическом окружении. При такой установке сознания, естественно, возникнет потребность согласовать результаты, добытые отдельными науками, вдуматься в смысл этих результатов; это приведет к тому, что наряду с чисто описательными научными исследованиями появятся исследования, осмысляющие фактический материал; наряду с исследованиями историческими — исследования историософские, наряду с этнографическими — исследования этнософские, наряду с географическими — геософские и т. д. Из таких «осмысляющих работ» и должна возникнуть особая «теория данной личности», устанавливающая внутреннюю связь между отдельными свойствами данной личности и определяющая ее специфические особенности. Эта теория данной личности, таким образом, органически вырастает из конкретных специально-научных описательных исследований, но в то же время определяет собой и само направление этих исследований.
Для ученых, принимающих участие в евразийском движении, главным предметом описательного исследования является та многонародная личность, которую в совокупности с ее физическим окружением (территорией) евразийцы называют Евразией. Изучение этой личности должно вестись указанным выше способом, т. е. так, чтобы эта личность стояла в центре внимания каждого ученого специалиста, занятого исследованиями определенной части или стороны этой личности, и чтобы работы всех специалистов координировались друг с другом. Здесь нужна, следовательно, определенная организация совместной работы специалистов по самым разнообразным отраслям знания, причем целью этой работы является известный научный и философский синтез, который, оформляясь в период самой научной работы и благодаря этой работе, в то же время сам определяет собой не только смысл, но и направление как всей совместной работы в целом, так и каждого отдельного специального исследования.
Однако следует подчеркнуть, это этим описательным исследованием Евразии отнюдь еще не исчерпывается научная задача евразийства. Надлежит изучать не только свойства и особенности данной конкретной личности, но и общие законы жизни всякой вообще личности, причем это изучение требует тоже организации совместной работы целого ряда специальных наук. Далее, наряду с таким теоретическим исследованием должны существовать и исследования прикладнические, которые должны устанавливать, каковы те политические, экономические и тому подобные условия, которые наиболее благоприятны для жизни и развития личности (частночеловеческой и многочеловеческой) вообще или данной конкретной личности. Поскольку в центре всех этих теоретических и прикладнических исследований стоит понятие личности, они все должны оказаться согласованными друг с другом и вместе составить единую систему наук, подчиненных персонологии. Но и этим задача евразийства как системы миросозерцания исчерпаться не может. Идея личности, доминируя в системе наук, не замыкается одними науками и за их пределами становится исходной точкой для системы философии. Так же идея личности призвана играть самую важную роль и в системе богословия, где природа ее находит окончательное раскрытие. Таким образом, вместо энциклопедии, т. е. анархического конгломерата друг с другом не согласованных научных, философских, политических, эстетических и т. д. идей, должна быть создана стройная и согласованная система идей. А этой системе идей должна соответствовать и система практических действий.
В настоящем сборнике автор поместил четыре свои статьи, из которых три были уже напечатаны (в сборнике «Исход к Востоку» и в «Евразийском временнике» № 4) и перепечатываются ныне лишь с незначительными изменениями, а четвертая печатается впервые.
В первой из печатаемых ниже статей «Об истинном и ложном национализме» (впервые напечатано в сборнике «Исход к Востоку», София, 1921 г., с. 71–85) поставлена проблема самопознания как нравственного долга всякой личности и указана связь между самопознанием и практической жизнью частночеловеческой и многочеловеческой личности. Остальные три статьи посвящены отдельным конкретным вопросам самопознания русской народной личности. Следует заметить, что понятие «самопознания», как оно раскрыто в статье «Об истинном и ложном национализме», отнюдь не исчерпывается тем описательным и вообще научным изучением данной личности, образцы которого даются в остальных трех статьях: самопознание должно осуществляться не одним рассудком, а всеми сторонами духовной жизни личности, оно должно быть фактом не одного логического мышления, но всего вообще духовного опыта и раскрываться должно не в одних научных или иных рассудочных построениях и утверждениях, но и во всяком творчестве данной личности — художественном, организационном и техническом. Но, не исчерпываясь научно-рассудочным изучением, самопознание тем не менее включает в себя также и это изучение. Этим вполне оправдывается как общее заглавие настоящей брошюры, так и ее содержание.