Наследие Древнего. Том 2
Шрифт:
– Да ничего особенного…
Меня оборвало на полуслове огненное письмо: с яркой вспышкой и шипящим звуком образовалось прямо под носом Гельмута, развернулось и засияло пламенеющими буквами. Начальник тюрьмы, прищурившись от яркого сияния, пробежал взглядом по строчкам и побледнел.
– Пегасий выродок, – выругался он. – Лучшего воина Ордена Чести! Чтоб ему Гидра кишки наизнанку вывернула. Эй, ребята, вы слышали?! Древний прикончил старика, который занимал первый номер в Ордене Чести! Представляете?! Первый номер вынес и не поморщился! Да уж, хорошо, что мы на границе Коалиции. Сейчас чем дальше от столицы – тем безопаснее!
Я состроил
Отовсюду раздавалось поражённое:
– Древний начал убивать!
– А я говорил, что Леонидовы выскочки не чета Древнему!
– И что же нам делать?!
Гельмут повернулся ко мне и пояснил:
– Старика знает вся Коалиция. Безымянный. Нет, конечно, имя у него наверняка было, но он его никому не называл – считал людей недостойными этой великой чести. О нём ходили легенды. Самый беспощадный, самый сильный, самый умный… – он цокнул языком.
Я хмыкнул:
– Самый безымянный.
Забавно, гордыня сыграла со стариком злую шутку – никто не знал, что написать на его могиле.
– Спасибо за гостеприимство, – я помахал на прощание и пошёл к воротам. – Хочу добраться до деревни к обеду.
Стражник Гельмута молча последовал за мной. Дзен и Мерри присоседились по бокам и лениво переругивались. Я посмотрел на горизонт. Где-то там – ключ к возвращению домой. И я его достану любой ценой.
Глава 2
В деревню, где жила мать Ослепителя, мы пришли до того, как солнце поднялось в зенит. На подходе договорились, что притворимся путешественниками – искателями приключений, каких бродит по Коалиции множество. Остановимся на пару дней, как бы на отдых, разведаем, не происходит ли в деревне чего-нибудь странного, и проследим за матерью Ослепителя. Если тот прячется где-то поблизости, то она его невольно выдаст. Обязательно.
На окраине мы столкнулись с белокурым юношей, который бегал за бабочкой и размахивал сачком. Он так увлёкся, что не заметил нас, и на всей скорости врезался в Мерри. Они с кряхтением повалились в пыль.
– Ох, умоляю, простите меня! – воскликнул Блондин, вскочил, помог подняться Мерри и начал его отряхивать. – Моя невнимательность когда-нибудь меня погубит! Так неловко вышло… С вами точно всё в порядке?
– В порядке, в порядке, – проворчал Мерри и отступил подальше.
– Эта деревня прямо магнит для странников! – восхищённо сказал Блондин. – А что вас сюда привело? Я вот, например, приехал за бабочками и пауками. Здесь водятся очень редкие виды! Сообщество Насекомых наградит меня почётным титулом, если я привезу Чернолапого Кусаку! Восхитительно!
– Мы и не знали, что здесь деревня, – я удивлённо приподнял брови. – Но я очень рад, что мы на неё наткнулись. Припасов у нас немного, да и свежей воды набрать не помешает. А уж сколько дней мы не лежали на мягкой перине и чистых простынях!
– Тогда матушка Гусыня вас осчастливит. Я вот уже целую неделю счастлив, – подмигнул мне Блондин. – Все гости деревни довольны. Спросите у любого! Их тут много. Так уморительно, что жителей здесь меньше, чем приезжих. Деревенька-то вымирает, вот и привечает всех по высшему классу. Наверное, надеются, что кто-то решит остаться.
– А где живёт матушка Гусыня? – встрял в разговор Мерри.
– Видите дом с красной крышей? В нём, – Блондин вдруг напрягся и уставился на куст сирени. – Тихо,
Он подобрался и прыгнул вперёд, но поскользнулся на траве и бухнулся в куст сирени, выплюнул фиолетовые цветочки и забарахтался, размахивая сачком вслед красивой оранжевой бабочке. Дзен окинул его презрительным взглядом и поморщился, а Мерри с беспокойством бросился помогать ботанику. Я же направился к дому с красной крышей. По дороге приметил, что все домишки выглядели запущенно, однако в них жили люди. На деревенщин не походили. Костюмы расшитые, причёски щеголеватые, лощёный вид – что-то, но выдавало в них городских.
Прав был Блондин – обычных жителей деревни здесь было намного меньше, чем гостей. Если точнее, я пока не увидел ни одного. Только матушка Гусыня и странники, приблудившиеся со всей Коалиции? По спине пробежал холодок. Деревня выглядела странно. Словно кто-то усердно создавал красивую картинку, не особо озаботившись наполнением.
– Мр-р-р-рау, – раздалось справа. Из голубого телепорта выпрыгнул Борис и распушил хвост. В его зелёных глазах горело недовольство. Он оглянулся и фыркнул: – По каким пердям ты нас таскаешь? Ты ж бизнесмен. Я видел, у тебя и в этом мире фирма есть. Почему бы не создать для любимого котика идеальные условия? Чтобы молочко подливали, спину массировали и мои шикарные усы хвалили.
– Губа не дура, – усмехнулся я. – И чего ты морду наглую опять показал? Хочешь что-нибудь выпросить? Например, поджопника?
– Грубиян, – Борис дёрнул усами, перепрыгнул через невысокий заборчик и вперевалочку пошагал по крохотному огородику, заросшему бурьяном. Внезапно остановился, пригнулся к земле, замотал хвостом. И прыгнул, накрыл что-то лапами. – Агрх! Попалась!
Я с интересом глянул, что же он там треплет. Обычная садовая фигурка мыши из глины. Раскрашена кое-как, без изысков. Но где хвост, а где уши вполне угадывалось. Борис покатал фигурку по траве, воровато огляделся, открыл портал и прыгнул в него, предварительно схватив глиняную мышку. И я из него ещё вора делал? Ха! Да у него душа – бандита и грабителя, только прячется за милой кошачьей моськой.
Я продолжил путь к домику матушки Гусыни, но у разрушенной кузни – на вывеске была подкова – мне под ноги бросился маленький мальчик – он пытался поймать мяч. Я с трудом сохранил равновесие и выругался.
– Как вы можете! – мерзкий высокий голос резанул по ушам. Ко мне выскочила полненькая дамочка и прижала к себе мальчонку, закрывая его уши ладонями. – При ребёнке! Ругаться! Никакого воспитания!
Пышка явно была из богачей – может, купеческая жена. Её длинное красное платье со свисающими до пола рукавами совсем не подходило для уборки или прополки помидоров. Блестящие украшения обвешивали её с головы до пят. Мда, знаменитая мода – всё лучшее сразу.
– Простите, – бросил я Пышке и поспешил дальше.
Матушка Гусыня была на крыльце – там стоял длинный стол, по которому была рассыпана мука. Матушка неспешно вымешивала тесто и напевала протяжную заунывную песенку. Глаз у неё не было – веки проваливались внутрь, на коже чуть ниже глаз краснели грубые шрамы. Кое в чём Потный точно не соврал. Он говорил, что, когда Ослепитель свихнулся, его мать сама себе вырезала глаза – чтобы сынок не считал её грешницей. Семейная идиллия. А потом она помогала убивать ему невинных людей, только императорские следователи это не смогли доказать.