Наследие предков
Шрифт:
— Ты классный, Тегеран… хоть и щщурка… — промямлил пьяный, продолжая улыбаться.
Саше показалось, что разведчик сейчас свернет Борщову шею, настолько он резко переменился в лице. Но нет. Сдержался.
— Ну, что там те пехи? — спросил он.
— Напали на Дыроколовку… ык…
— Что?
— Давай, вмажем, а?
— Ну давай.
Они чокнулись и выпили. После очередной порции дурманящего напитка Борщов совсем поплыл.
— А де псе…
— Да здесь все. Кто напал?
— А я хрен его зная… зая… А они… братва… поможайте…
— Чего? — поморщился Тигран.
— Напали на Пупырловку… А они хочат… помогите… А хозяин… Вы знаете моего хозяина, а?
— Да знаем, знаем.
— Он мужыык… я его реально респект… умажуха… Я у него… как Христос на пасеке… за пазу… пазухой… Какая, на хрен, показуха, вы чо? — Он вдруг ошеломленным взглядом оглядел собеседников? — Попутали? А ты! — Борщов сделал злую гримасу и протянул вялую руку в сторону Александра. — Ты, задрот…
— А ну успокойся! — осадил его Тигран, кладя руку пьяному на плечо.
— А, это ты, грузин… Мне майор на их подсыпь в им еду порошок. Им помощь, а не хрен. Понял? Сечкин… он падлюга… хавазатить нас хочет… А хозяин… Метео… метро… говорит… мемецко… мамай… прошелся… а мы сойдем тех, кто напал… и заключим пакт… и Стелочкину тогда… амбассадор… а… а я псо летала… но я… я не знала… ла-ла-ла…
— Так ты им порошок подсыпал?
— А как же? — Борщов хрюкнул и заулыбался. — Вот они хде у муня… — Он похлопал по связке ключей на поясе. — А ишо ты глянешь? А? Мулююк… аливай…
— Чего?
— Аливай…
Тигран взял бутылку и смерил ее взглядом.
— Все. Кончилась, — констатирован он.
— Как… сночилась? — Вася надул губы. — Тащи ащо… Чо ты зырешь… ащо тащи…
— Ладно. Сейчас.
Баграмян поднялся со своего места, не выпуская пустую бутылку из рук. Зашел Борщову за спину. Внимательно посмотрел на невероятно хмельного помощника Самохина. И вдруг взмахнул рукой и со всей силы врезал тому бутылкой по темени. Стекло брызнуло в разные стороны, а голова Борщова отправилась к столу на невероятной для такого пьяного человека скорости. Мало того, что бедолага получил бутылкой, так еще и сильно ударился лицом об стол и… громко испортил воздух.
— Тигран, ты что, сдурел? — Загорский вытаращил на того глаза.
— Тише ты!
— Да что тише? Зачем?!
— Ты помнишь кино про Штирлица? — усмехнулся Баграмян.
— Какое кино?! Ты на хрена?! Мало того, что дрянь эту ему подсыпал…
— Господи! — раздался женский возглас.
Тигран и Александр устремили взгляды на дверь. Там стояла Рита.
— Вы, чертовы идиоты, что наделали?
— Рита, тише! А то сейчас вся община сюда сбежится и будет спрашивать то же самое…
— Вы вообще что тут творите среди ночи? — зашипела женщина. — Так вот ты зачем порошок у меня просил, гад?
— Ритуля, это совсем не то, что ты думаешь, — отмахнулся Баграмян.
— Не то, что я думаю? — возмутилась она. — Я прихожу сюда и вижу пьяные рыла, а потом обладатель одного бьет владельца
— Да нет же…
— И теперь мне и за ним ухаживать в лазарете? Это такой бонус к тому укурку, которого мне подкинул намедни Крот? — продолжала негодовать Рита.
— Да при чем тут я вообще? — проворчал Загорский. — Я, кстати, трезвый… Блин, Тигран! Ну в самом деле! Как мы теперь объясним то, что ты сделал?
— А что я сделал? — Баграмян усмехнулся. — Этот ишак сам ничего не вспомнит. Гарантированно. А мы скажем, что он шел пьяный и ударился башкой о свод.
— Как это? — спросил Александр.
— Да очень просто. Потолки у нас низкие, своды округлые и еще ниже. А дурачок этот высокий. Вот, сейчас покажу.
Тигран подхватил бессознательное, словно набитое ватой тряпичное тело под мышки и резко поднял, ударив его уже и без того пострадавшей головой о низкий потолок помещения.
— Господи, да прекрати же ты! — сдавленно вскрикнула Гжель. — Ты Борщову сотрясение головного мозга сделаешь, если уже не сделал!
— Рита, дорогая, ты не находишь, что применять в одном предложении слова «Борщов» и «головной мозг» как-то нелогично?
— Перестань паясничать, Баграмян!
— Да я… Погоди-ка, — Тигран как-то странно поморщился и отстранил от себя висевшее в его руках тело. — А чем это воняет? Ах ты, мать-перемать!
— Чего? — привстал Загорский.
— Да он обос… обкакался!
— Фу-у-у…
— Ну а я о чем? — Баграмян бросил тело на пол.
— Ну что ты творишь, садист! — зашипела Гжель. Затем повернулась к Загорскому. — Саня, может, ты объяснишь, что тут произошло? За что он его так вообще?
Александр вопросительно посмотрел на Баграмяна. Затем вернул взор на Риту и беспомощно развел руками:
— Да я… как бы и сам не понял…
— Ну что ты не понял, братан? Он же сам все рассказал.
— Чего? Да он нес какую-то бессвязную чушь, и я даже не могу сказать, на каком языке он говорил!
— На пьяном. На пьяном языке он говорил, братан. А я этот язык хорошо знаю. Я же балтиец, черт возьми.
— Ну и что? Что же ты понял?
— Стечкин прислал гонцов за помощью. Кто-то напал на его общину.
— На Красноторовскую колонию? — удивилась Рита. — Кто мог напасть на них, и зачем? Среди уцелевших они самые боеспособные и живут на самой зараженной территории. Кому это надо?
— Это совсем не здешние люди. И Самохин это хорошо понял. Вместо помощи он приказал этому гаденышу, — Тигран легонько пнул валяющееся на полу тело, — накачать их порошком из желтого мха и запереть. А Саньке и мне велел найти секретный немецкий туннель, который шел от Кенигсберга через весь Земландский полуостров до самого Пиллау, то есть Балтийска. И, вроде как, туннель охватывает и район Красноторовки тоже. Так, Саня?