Наследие прошлых жизней
Шрифт:
— А кстати, царя будут как-то публично представлять жителм Аталана? — спросил Анатолий.
— Не знаю, мы ушли жо того, как собрание в зале совета закончилось, — ответил Тимур.
— Интересно, как ему понравится жить тут? — спросил Анатолий.
— Я думаю, с этим разберется его росдтвенник, с которым он будет прожить, — сказала я.
— Какой родственник? Ах,да, правитель Деймах потомок его родного брата, — сам спросил и сам себе ответил Ян.
— Да, речь о нем. Гадир выразил желание жить именно с ним, — сказала я.
— Интересно, как они уживутся? — проянула задумчиво Злата.
— Совсем не интересно. но судя по их характерам скучно им не будет, — пробормотал Тимур.
А Деймах, о котором мы говороили, был разозлен. Он не мог понять что его больше злит: слова
Деймах ему ответил, что он отказался от идеи отношений с Агатой, потому, что законы Атлана ен позволяют быть правителем тем, кто вступает в семейные союзы с вновьприбывшими поселенцами Атлана. Ему бы пришлось оставит пост. И вообще, они с Агатой кармические близнецы, а он совершенно не хотел такой зависимости от кого-то. проще было разорвать все, пока не стало слишком поздно. И сейчас он в стадии заключения семейного союза с атланткой Кеменой, которая коренная жительница Атлана и, к тому же, еще и дочь одного из министров. Это добавит ему веса в общества. А Агата не могла бы ему этого дать.
Гадир долго смотрел на него, а потом назвал идиотом. На вопрос деймаха «почему», выдал что-то в духе, что если такое надо объяснять, то значит объяснять точно не надо, потому что всем, у кого интеллект чуть выше чем ноль, это все очевидно. В итоге Деймах ушел очень злой. Он сам понимал, что одно дело принять решение головой, а другое, все это принять сердцем. то, что он выставлял свои чувства на показ — еще не значит у него их не было. И да, ему тоже не просто разорвать эти отношения с Агатой, и да, он думал, что это пройдет проще и легче. Но все его мысли постоянно возвращались к ней. Ему на физическом уровне было неприятно, когда рядом с Агатой находился кто-то мужского пола. особенно его выводил из равновесия этот Тимур, которому не надо было делать никакой выбор между мечтой и отношениями, которому нечего терять. И теперь у него на глазах Агата все больше и сильнее привязывается к этому Тимуру, а он остается в своем одиночестве. Деймах отчетливо понимал, что Кемену он будет уважать, но полюбить не сможет. И, видимо, проклятье братьев Нерея и Гадира — быть однолюбами, в полной мере реализовалось и в нем: с Агатой он быть не может, но только она ему нужна. А винить некого — свой выбор он делал сам и свои чувства придется так же самому подавлять. А это оказалось очень больно и тяжело. И глядя на Кемену, Деймах отчетливо понимал, что ложиться в супружесую постель тролько с одним уважением к партнеру всю жизнь будет очень тяжело. И это неимоверно злило. Может общие дети его и Кемены что-то изменят в его жизни и он перестанет чувствовать это внутреннее одиночество и тоску по невозможному счастью.
Жизнь в Атлане снова начала входить в прежнее русло. Через некоторое время страсти улеглись и царь Гадир уже мог вполне спокойно перемещаться по Атлану. Ему уже не надо было продираться сквозь толпу желающих у него что-то спросить или просто поглазеть. Как только внимание сошло до спокойного уровня, то он побывал в саду Я’амунг’а. Затем был в архиве, где получил полную копию жизненного пути в Атлане Нерея. Еще ему была очень интересна пара Тимура и Агаты, но те почти все время проводили вместе в каких-то мало доступных местах Атлана, так, что как бы «случайно» столкнуться с ними было невозможно. А гоняться за ними, чтобы завести разговор или связываться через помощника было ниже царского достоинства. Сейчас он направлялся в центр исселедований для встречи с учеными. Сегодня там должны были обсуждать вопрос восстановления остальных порталов и возможного визита на Фобос. Ему обещали, что по его желанию смогут предоставить открытие портала на Фобос и возврата обратно в Атлан. Чем дольше он был в Атлане, тем больше понимал, что тут ему сложно. Быть одному плохо, но и быть центром внимания он уже давно отвык. Войдя в зал Гадир увидел, что все уже собрались и пустовало только одно место — его. Он кивнул всем и молча проследовал на свое место.
Обсуждения сначала не совсем касались его: решался вопрос о том, когда
В итоге Гадир спросил у наиболее яро выстпающего ученого за то, чтобы отпусть жителей в другой мир:
— А в чем вообще проблема и почему вы не можете создать новых подводных жителей Атлана?
— Потому что мы можем толко поодерживать существующее или активровать какие-то скрыте гены, но создавать с ноля новые виды мы не можем.
— То есть как?
— Вот так, технологии утрачены. А часть из них вообще в Атлан не попала. И учителей этой сложной науки у нас не было. Все, что добивались — это уже наши достижения.
— Да уж. Измельчали потомки. но я вам могу помочь. Все же того, как стал царем я был вполне неплохим генетиком. Я даже создал несколько видом существ. Они вполне успешно были ассимилированы в Атлантиде.
— Твои знания мало что дадут. У нас нет технологий, спосбных реализовать твои идеи.
— Та4к, стоп. Чем Нерей вообще занимался тогда?! Я не отказывал ему в финансировании его идей. А в общем, что сейчас об этом говорить. Но тогд я вам скажу вот что: насколько я знаю, до ухода из этого мира лемурийцев ыбла создана библиотека древних рас. Свои знания туда для потомков сложили не только лемурийцы, марсиане, даарийцы и еще много кто. Кое-что там было и от атлантов. Как минимум мне известно о том, что части базы знаний стал реализованный проект технологии позволяющей вообще менять любые гены на любые гены как в уже живущем существе, так и создавать новую жизнь. Я имею ввиду только новую белковую жизнь. Более широкий спектр воздействий не смогли доработать. не успели.
— Откуда вы это знаете?
— Я участвовал в этом проекте и как ученый, и как подопытный. Моя жена была лемурийка и я хотел чтобы у нас с ней были дети. А она детей от меня не хотела. И поэтому я хотел сделать что-то такое, чтобы мой генетический материал она не могла отторгнуть. И, конечно, ее жизнь была намного длиннее моей. И это тоже было важным аспектом, я прошел ряд изменений по увеличению срока жизни.
— То есть ваш срок жизни увеличен был настолько, что в Атлане сменилось не одно поколение, а вы живете болеедвеннадцати тысяч лет?
— Тут не только в этом заслуга. Срок, конечно, был увеличен, но я периодически уходил в состояни егибернации. Из общего время, которое прошло в состоянии гибернации я провел более двух третей срока. То есть примерно восемь тысяч лет я спал, остальное время проводил опыты и вел исследования. На Фобосе очень неплохая лаборатория. Но нужного оборудования для такого глобального изменения генов там нет. Это стало препятсвием в моих исследвоаниях.
— А чему были посвящены исследования?
— Я хотел клонировать мою жену. Но, как выяснилось, ткани мервых лемурийцев не позволяют произвести процесс клонирования, в них идут определенные процессы, которые не позволят ни расшифровать толком их ДНК, ни создать что-то подобное. Как-будто со смертью из них исчезает ряд элементов, а без них ничего не возможно сделать. Возможно, будь у меня образцы от живого тела, то все шло бы иначе. Но такой возможности у меня не было. На станции были только я и моя жена, а она, как вы знаете, погибла, спасая атлантов.
— А что за элементы?
— Я назвал их эфиры. Такое ощущение, что как только дух покидает тело, то система безнадежно рарушается, чтобы не возможно было сделать копию. Такая биологисекая защита от копирования. Мы имели мало возможности исследовать их, с атлантами они отношения не поддерживали, в наших технологиях не нуждались, добровольно на исследования почти никогда не соглашались, а принудительно от них ничего нельзя было добиться. Так что они были загадкой нашего времени. Единственный, кто от нашей расы атлантов продвинулся в познании тайн их расы, это был мой брат, Нерей. Но и он искал совсем другое, его волновали порталы. Лично меня в связи с этим всем очень интересует те, в ком проснулась кровь лемурийцев. Это возможность провести исселования на живом материале.