Наследие Скарлатти
Шрифт:
– С кого?
– Спросите вашего сына сами, пусть он скажет, что значат эти слова.
Рейнольдс повернулся и вышел из комнаты. Люди вроде Элизабет Скарлатти ужасно утомляли его. Может, потому, думал он, что такие люди не стоят его внимания. Да, все эти магнаты не стоят его внимания.
По-прежнему стоя у окна, Элизабет наблюдала, как пожилой человек закрыл за собой дверь. Подождала, пока он вышел на улицу и повернул направо, к Пятой авеню.
Проходя мимо окна, у которого стояла Элизабет, он на минуту остановился. Их глаза встретились.
Но они даже не кивнули
Глава 9
Чанселлор Дрю Скарлетт вышагивал по толстому восточному ковру, устилавшему его кабинет в доме номер 525 по Пятой авеню. Он глубоко дышал, выпячивая при вдохе живот. Массажист в клубе сказал, что это отличный способ сбросить напряжение и успокоиться.
Не помогало.
Надо будет сменить массажиста.
Он остановился перед стеной, обшитой панелями из красного дерева. В простенках между окнами, выходившими на Пятую авеню, висели в рамках газетные вырезки, посвященные «Скаруик фаундейшн». И во всех упоминалось лично о нем. А в некоторых его имя было даже вынесено в заголовки.
Когда он бывал чем-то расстроен, а такое случалось часто, он смотрел на эти аккуратно окантованные свидетельства его достижений. И всегда успокаивался.
Чанселлор Скарлетт смирился с ролью мужа при скучной жене. Повинуясь супружескому долгу, зачал пятерых детей. К большому удивлению Элизабет, он также с интересом включился в семейное дело. Как бы в ответ на героические подвиги брата, Чанселлор Дрю удалился в спокойную сень бизнеса. И у него были свои идеи.
Ежегодного дохода предприятий Скарлатти вполне хватило бы на покрытие всех расходов какой-нибудь небольшой страны, и Чанселлор убедил Элизабет, что налоги станут меньше, если они создадут какой-нибудь благотворительный фонд. Предоставив матери неоспоримые данные, он при этом особенно упирал на антитрестовское законодательство [3] и добился согласия Элизабет на создание «Скаруик фаундейшн». Чанселлор занял пост президента, мать – главы совета директоров. Что ж, Чанселлору не суждено было стать героем войны, но зато его дети будут гордиться серьезным вкладом отца в развитие экономики и культуры.
3
Антитрестовское законодательство – серия принятых конгрессом США законов, препятствующих монополизации экономики трестами.
«Скаруик фаундейшн» финансировал мемориалы военным героям; индейские резервации; выпуск «Словаря величайших патриотов», который будет распространяться в начальных школах; «Роланд Скарлетт клуб» со множеством летних молодежных лагерей, в которых под неусыпным оком епископата молодые люди станут познавать вечные ценности христианской демократии, столь дорогой сердцу президента фонда, и многое другое. Открывая свежий номер газеты, читатели редко не обнаруживали в нем сообщения о каких-нибудь очередных акциях фонда.
Зрелище газетных вырезок успокоило Чанселлора, но, увы, ненадолго. Сквозь плотно закрытую дверь он расслышал, что
Чанселлор нажал кнопку переговорного устройства.
– Позвоните моему брату домой еще раз, мисс Несбит.
– Да, сэр.
Мать была непреклонна: он должен разыскать Алстера. Алстер обязан появиться у нее еще до вечера.
Чанселлор сел и снова попытался дышать, как учил массажист. Массажист сказал, что это упражнение полезно делать сидя.
Он глубоко вдохнул и изо всех сил выпятил живот. Средняя пуговица пиджака отскочила и покатилась по ковру.
Черт!
Переговорное устройство ожило.
– Горничная из дома вашего брата сказала, что он уже в пути. Он едет к вам, мистер Скарлетт. – В голосе мисс Несбит звучала гордость: задание выполнено.
– Значит, он все это время находился у себя?
– Я не знаю, сэр. – Мисс Несбит была уязвлена.
Через двадцать нескончаемых минут Алстер Стюарт Скарлетт наконец прибыл.
– Господи! Где ты был? Матушка со вчерашнего утра ищет тебя. Куда мы только не звонили.
– Я был в Ойстер-Бей. А почему вы не позвонили туда?
– В феврале? Но кто туда ездит зимой?.. Может, правда, она и звонила, я не знаю.
– Впрочем, вы все равно не нашли бы меня. Я был в одном из коттеджей.
– А что ты там, черт побери, делал? В феврале-то…
– Скажем, осматривал свои владения, дорогой братец… А у тебя здесь очень мило. Уж не помню, когда я здесь был последний раз.
– Около трех лет назад.
– А для чего все эти приспособления? – Алстер показал на письменный стол.
– Новейшее оборудование. Смотри… Вот электрический календарь – световой индикатор указывает, когда у меня запланирована важная встреча. Вот внутреннее переговорное устройство со всеми восемнадцатью находящимися в здании офисами. Это частная телефонная линия…
– Хватит, хватит, я просто потрясен. Кстати, мне надо спешить. Я подумал, тебе будет приятно узнать… я собираюсь жениться.
– Что? Алстер, бог мой, ты женишься?
– Похоже, пора.
– Но на ком же, ради бога?
– О, не беспокойся. Честь семьи не будет посрамлена.
Чанселлор холодно глянул на брата: он был готов к тому, что Алстер выберет какую-нибудь бродвейскую танцовщицу или, быть может, одну из этих ужасных женщин-писательниц в черных свитерах и с мужской стрижкой, что часто посещали его вечеринки.
– То есть?
– Мне было среди кого выбирать.
– Так кто же она? Меня не интересует твоя сексуальная жизнь!
– О, но она должна тебя интересовать… Между прочим, большинство подружек твоей жены, как замужние, так и незамужние, обыкновенные шлюхи. Предупреждаю.
– Может, скажешь, кого это ты собрался осчастливить?
– Что скажешь насчет дочки Саксонов?
– Джанет!.. Джанет Саксон! – радостно воскликнул Чанселлор.
– Думаю, она подойдет, – пробормотал Алстер.
– Подойдет! Да это замечательно! Мама будет так довольна! Джанет – чудесная девушка.
– Да, мама будет довольна. – Алстер был странно спокоен.