Наследие Темного Меча
Шрифт:
— Ну, видеть-то можно по-разному, — уклончиво отозвался Симкин. — «Видеть» на расстоянии, «повидать» после разлуки, «видно» — очевидно… Полагаю, вы имели в виду прямое значение — «видеть Джорама». С другой стороны, я его не «видел», если мы сошлись на этом самом значении.
Заметив, что мы оба переглянулись, сбитые с толку его рассуждениями, он добавил:
— Другими словами, Джорам не знает, что я жив. Вот, прямо и недвусмысленно.
— Ты хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой и отвезли к Джораму, — уточнил Сарьон.
— Счастливое воссоединение! — возликовал Симкин. — В твоем душеспасительном обществе, падре, наш мрачный и темпераментный друг может снисходительно отнестись к той маленькой шутке, которую я сыграл с ним в последний раз.
— Когда ты предал его? Задумал убить? — сумрачно уточнил хозяин.
— Но все же закончилось благополучно! — возмутился Симкин. — А если бы не я, все было бы гораздо хуже.
Мы с Сарьоном обменялись взглядами. На самом деле у нас не было выбора, и Симкин это понимал. Выбросим мы его или заберем с собой, но его магия, пусть даже выдохшаяся, позволяла ему изменять форму по собственному выбору.
— Хорошо, — процедил Сарьон. — Можешь остаться с нами. Но пеняй на себя. Что бы Джорам ни решил сделать с тобой, я вмешиваться не стану.
— Что бы Джорам ни решил… — тихо повторил Симкин. — Сдается мне, судя по россказням Мерлина, — а он такая старая балаболка, каких свет не видывал! — у Джорама не остается выбора. Знаете, я лучше превращусь обратно в кошелечек, идет? Данная форма очень утомительна. Надо дышать, и все такое прочее. Только пообещай, отец, что не станешь прижимать меня к телу! — Симкин передернул плечами. — Не обижайся, но ты такой худой и морщинистый!
— У Джорама не остается выбора? Что ты хотел этим сказать? — встревожился Сарьон. — Симкин! Что… Олмин тебя побери!
Акварельная картинка исчезла. На заднем сиденье опять лежал кожаный кошель. И, судя по всему, он потерял голос. Стал таким же немым, как и я.
Что бы Сарьон ни делал с ним, он не произнес ни слова.
Я даже засомневался — может, мешочек вообще хранил молчание? Если так, почему же я слышал его голос? Галлюцинация? Обман слуха? Вполне может быть. Я покосился на каталиста, чтобы понять, не одолевают ли его сомнения.
Он сидел, хмуро разглядывая мешочек.
— Давай полетим дальше, Ройвин, — проворчал Сарьон и добавил, кивнув на мешочек: — Мы и так потеряли кучу времени из-за этого вот.
Мы пересекли Приграничье, земли, которые испокон веков отделяли Тимхаллан с его магией от прочего мира. Волшебное поле, созданное основателем Тимхаллана, позволяло жить внутри него, но никого не впускало внутрь и не впускало наружу. Лишь Джорам, Мертвый ребенок погибающего мира, сумел не только выйти за границу, но и вернуться обратно. Он воссоединил два мира — волшебства и техники. Их встреча была потрясающей и пугающей, как внезапный раскат грома.
Поддерживая небольшую скорость аэрокара, я немного приспособился к управлению, хотя трясло нас немилосердно. Сарьон, который не привык к летающим машинам, как и ко всему прочему транспорту, списал тряску на встречный ветер. А мне было стыдно рассеивать его заблуждение.
Что касается Симкина, то, как только кожаный мешочек соскользнул с сиденья на пол, мы перестали обращать на него внимание. Рюкзак упал следом, и опять прямо на него. Раздался сдавленный вскрик, но Сарьон не стал поднимать мешочек.
— Остановиться? — спросил я, жестикулируя одной рукой. Учитывая сильный встречный ветер, я боялся даже на миг отпустить руль.
— Нет. Это послужит ему уроком, — ответил Сарьон. Я и подумать не мог, что мой господин такой мстительный.
Мы пролетели мимо красного фонаря-маяка, который больше не работал. Сарьон задержал на нем взгляд, даже оглянулся, когда мы уже миновали его.
— Это, наверное, сигнал тревоги, — сказал он, усаживаясь на место. И тут же вынужден был поскорее ухватиться за ручку на дверце машины. — Такие маяки должны были загораться, если кто-то пересечет границу. Следующими поднимали тревогу каменные Дозорные. Или то, что от них осталось.
Вдоль Приграничья были установлены огромные статуи, прозванные Дозорными, стражники на рубеже волшебного мира. Когда-то они были живыми людьми, но потом подверглись казни, называемой Превращением, и обратились в камень, сохранив при этом сознание.
Было время, когда эта ужасная участь постигла и Сарьона.
Я узнал местность, как только мы подлетели ближе, хотя никогда раньше здесь не бывал. В последние дни Тимхаллана, когда землетрясения и неистовые ураганы опустошили этот край, Дозорные рухнули, а их души наконец обрели свободу. Сейчас землю покрывали раздробленные осколки, кое-где занесенные песчаными барханами. Эти холмики до жути напоминали могилы.
Заметив гримасу боли на лице хозяина, я собрался прибавить скорость, чтобы побыстрее миновать место трагедии. Сарьон догадался о моем намерений и отрицательно качнул головой. Я понадеялся, что он не попросит останавливать аэрокар на ветру, который хоть и приутих, но все же дул довольно сильно. Если бы я попытался остановить аппарат, наверняка снова потерял бы контроль над ним. Песчинки, поднятые ветром, царапали ветровое стекло и барабанили в дверцы.
— Притормози немного, Ройвин, — попросил каталист. И пока мы медленно летели вперед, он не отрываясь смотрел на печальную картину каменного кладбища. — Они кричали, предупреждали, но никто не обратил внимания на эти крики. Люди были слишком заняты своими амбициями, интригами и планами, чтобы услышать голоса из прошлого. Какие голоса сейчас пытаются докричаться до нас, как ты думаешь? — задумчиво спросил он. — И прислушиваемся ли мы к ним?
Он умолк, погрузившись в размышления. Единственный голос, который услыхал я, слабо раздался с заднего сиденья машины. Слова были сплошь нецензурными. К счастью, за ревом двигателя Сарьон не расслышал ругани Симкина, поэтому не прервал печальных раздумий.
Граница осталась позади. Мы пролетели над безжизненной полосой песчаных дюн и достигли области зеленых лугов. Сарьон растерянно заморгал, и я понял, что он не узнаёт местность. Не только потому, что она изменилась из-за катастрофы, последовавшей за опустошением Источника Жизни. Но и потому, что мой господин привык путешествовать через волшебные Коридоры, созданные давно забытыми Прорицателями. Эти магические порталы позволяли жителям Тимхаллана проскальзывать через время и пространство из одного места в другое.