Наследие Темного Меча
Шрифт:
— Возможно, — сказал он. — Что ты имеешь в виду?
— Они набросились на Ройвина, — пояснила Сцилла. — Разве лианы Киджа когда-нибудь были такими агрессивными? И эти лианы очень буйно разрослись. Они такие толстые и длинные… Разве это не странно?
Мосия пожал плечами.
— Финханиш больше не выпалывают сорные растения. Сиф-ханар больше не управляют погодой. Естественно, оставленные на произвол судьбы, лианы Киджа сильно разрослись.
— Эти растения — порождение магии, — заметила Сцилла. — Можно было бы ожидать, что при отсутствии магии они захиреют и вымрут. А лианы Киджа, похоже, процветают.
— Порождение магии? — заинтересовалась Элиза. — Как это? Мы выращивали морковь, овес и кукурузу, и в них не было никакой магии.
— А в лианах Киджа есть, — ответил Мосия. — Их сотворили в конце Железных войн, когда некоторые Дкарн-дуук — колдуны и воины — начали проигрывать сражение за сражением. Они уже применяли свою магию для превращения людей в великанов и соединения человека с животным — в результате чего появились кентавры. И тогда колдуны взялись за растения. Они сотворили лианы Киджа и другую хищную растительность, чтобы устраивать засады для неосторожных. Когда войны прекратились, ряды Дкарн-дуук сильно поредели. Они уже не могли контролировать свои собственные творения, так что великаны, кентавры и лианы Киджа оказались предоставленными самим себе и стремились выживать, как умели.
— Я слышала рассказы о кентаврах, — сказала Элиза. — Однажды они захватили в плен моего отца и едва не убили его. Он говорил, что кентавры жестоки и любят причинять боль, но делают это из-за собственных страданий.
— Мне пришлось бы сильно постараться, чтобы посочувствовать кентаврам, — сухо сказал Мосия. — Но, полагаю, это правда. По крайней мере, это было правдой. Ведь они, наверное, вымерли, когда из мира ушла магия.
— Точно так же, как лианы Киджа? — напомнила Сцилла, вздернув бровь, проколотую сережкой. — И как некоторые знакомые нам медведи? — Она оглянулась на Тедди.
Медвежонок лукаво ухмыльнулся и подмигнул ей.
— А ведь это мысль, — сказала Сцилла. — Что, если первый Темный Меч не уничтожил Источник Жизни, а только закупорил его? Ведь иначе все, что создано магией, погибло бы.
— Это невозможно. Магия ушла во Вселенную, — заявил Мосия.
— Магия Тимхаллана освободилась, как, наверное, и часть магии Источника. А потом Источник был запечатан. И с тех пор магия копилась под поверхностью…
— Ну да, конечно! — внезапно воскликнул медвежонок. — Не выношу, когда меня оскорбляют!
С этими словами Тедди взмахнул оранжевым платком и исчез.
— О чем это вы говорите? — спросила удивленная Элиза. — И куда делся Тедди?
— Хотел бы я знать, — Мосия искоса взглянул на Сциллу. — Я очень многое хотел бы знать.
И я тоже. Если теория Сциллы верна и магия все эти годы копилась в глубине Тимхаллана… Что может случиться? Одно было очевидно: магия — мощная и обильная — будет доступна всякому, кто сможет ее использовать.
Но я тут же подумал, что если бы это было так, то Дуук-тсарит наверняка давным-давно обо всем узнали.
А может, они и узнали. Может, как раз поэтому они так отчаянно стремились завладеть Темным Мечом. Не только потому, что меч способен уничтожить магию, копящуюся в глубинах Источника. Ведь если новому Темному Мечу дать могущественную Жизнь, его собственная сила возрастет многократно.
Я поразмышлял об этом, но так и не нашел удовлетворительного ответа. Мне показалось, что никакого ответа вообще не может быть. Через сорок восемь часов мы покинем Тимхаллан и, скорее всего, больше никогда сюда не вернемся.
Мосия больше ничего не сказал, и Сцилла погрузилась в задумчивость. А мы с Элизой продолжили урок.
Я порадовался, что Тедди нас покинул, но потом вспомнил, о чем предупреждал мой господин, — всегда лучше знать, где находится Симкин.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Нужно иметь стальные нервы, чтобы таким манером войти в Зит-Эль.
Мы добрались до Зит-Эля вскоре после захода солнца. На закате небо, затянутое тучами, окрасилось в яркие багровые тона. Заснеженные вершины гор стали красными, как кровь. Это зловещее предзнаменование не осталось незамеченным моими спутниками.
— Из всех городов Тимхаллана Зит-Эль сильнее всего пострадал, когда был разрушен Источник Жизни, — сказал нам Мосия. — Дома в Зит-Эле были многоэтажные, очень высокие. Но люди углубились и под землю — проделали множество тоннелей в поисках пространства для жизни. Когда магия покинула мир и начались землетрясения, высотные здания обрушились, многие тоннели завалило. Тысячи людей погибли под завалами и задохнулись, погребенные под землей.
Скорость аэрокара снизилась. Внешняя стена Зит-Эля, которая защищала город от вторжений, была совершенно невидимой, созданной с помощью магии — нечто вроде силового поля, известного на Земле. Стена должна была исчезнуть вместе с магией.
Может, она и исчезла. А может, и нет.
Мы никак не могли это проверить, а после случая с лианами Киджа уже никто не был уверен, что магии на Тимхаллане больше нет. Я вспомнил, как техноманты говорили об «остаточных очагах магии».
Внутри города был виден только густой лес, часть удивительного зоопарка, которым Зит-Эль был когда-то знаменит. Странно — если стена исчезла, то почему лес не разросся и не занял поля?
— В Зит-Эле кто-нибудь выжил? — спросила Элиза чуть сдавленным голосом. Мосия ни единым словом никого не упрекнул, но дочь человека, который стал причиной гибели Тимхаллана, все равно чувствовала себя неловко.
— Да, — ответил Мосия. — И выжившим повезло гораздо меньше, чем тем, кто погиб сразу. Когда магия ослабела, обитатели зоопарка вырвались на свободу и сполна отыгрались на тех, кто держал их взаперти.
Элиза смотрела на город, в котором когда-то кипела жизнь, а теперь не осталось ничего, кроме смерти. Она знала историю жизни своего отца, знала, что он сделал и почему. Джорам был честен, иногда честен до жестокости, и наверняка ничуть не оправдывал себя, когда рассказывал об этом. Скорее всего, он судил себя даже строже, чем те, кто клеветал на него.