Наследие ван Аленов
Шрифт:
Действительно ли начальник домогался девушки или она просто этого боялась? В принципе картина походила на кошмар. Мими вложила в сознание девушки картинку-импульс: в деталях представила, как девушка отталкивает начальника и бьет ногой в самое уязвимое место. Вот так. Теперь если что-нибудь случится, девушка будет знать, как ей действовать.
— Доложите результат. Леннокс Первый? — Донесся из темноты голос Кингсли.
— Чисто.
— Второй?
— Чисто.
— Форс?
Мими вздохнула. В мыслях девушки не было ни малейшего следа хранителя.
— Чисто.
Мими моргнула и открыла глаза. Она стояла над девушкой, посапывающей под одеялом. Мими показалось, что на ее губах появилась легкая улыбка.
«Не нужно бояться,— передала ей Мими. — Девушка может сделать все, что хочет».
— Ясно. Уходим.
Кингсли вывел их на ночную улицу, и они двинулись сквозь ночную тьму, по неасфальтированным дорогам и шатким лестницам вдоль неровного ряда ветхих хибар и многоквартирных домов, цепляющихся за горные склоны.
Мими шла за членами команды вверх по склону, перешагивая через валяющиеся повсюду жестяные банки и кучи гниющего мусора. Мими подумалось, что все это не очень-то и отличается от некоторых районов Манхэттена, хотя и занятно посмотреть, как скученно живут здесь люди и как искажены их приоритеты. Она видела дома — да какие там дома, лачуги, — в которых не было воды и туалета, но которые похвалялись плазменным телевизором с экраном в сорок два дюйма и спутниковой антенной. А в кое-как сколоченных гаражах стояли сверкающие немецкие автомобили, в то время как дети хозяев бегали босиком.
Кстати, дети. Она услышала их раньше, чем увидела. Веселая шайка этих сопляков носилась за ними следом всю неделю. Их грязные физиономии были в дегте, на лохмотьях красовались выцветшие эмблемы американских спортивных клубов, а пустые ладошки все время были протянуты к иностранцам. Это напоминало Мими об объявлении социальных служб, транслирующемся по вечерам: «Уже десять часов вечера. Вы точно знаете, где сейчас находятся ваши дети?»
— Сеньора Бонита [5] , сеньора Бонита! — Скандировали они, шлепая босыми ногами по грязи.
5
Красивая (португ.).
— Кыш! — Прикрикивала на них Мими, отмахиваясь, словно от докучливых мух. — Сегодня у меня ничего для вас нет! Nada para voce. Deixeme sozinho! Оставьте меня в покое!
От их нытья у нее начинала болеть голова. Она не отвечает за этих людей, за этих детей... Она — венатор на задании, а не какая-то знаменитость во время рекламной поездки для укрепления связей с общественностью. Кроме того, это Бразилия, развивающаяся страна. На земном шаре есть места, где ситуация гораздо хуже. Эти сорванцы даже не знают, до чего им повезло.
— Сеньора, сеньора!
Малышка — херувимчик в грязной майке с пышной шапкой темных кудрей — ухватилась сзади за ее рубашку. Мими, как и остальные венаторы, была в черной куртке и непромокаемых нейлоновых брюках. Надевать грубые ботинки она отказывалась — в них ее ноги казались толстыми — и вместо них снова надела сапоги из шкуры пони, на высоком каблуке.
— Ну ладно, — сдалась Мими.
Она сама виновата, что эта детвора тут ошивается. Как она ни старалась ожесточиться, оставаться бесстрастной и нейтральной перед лицом воистину ужасающей бедности — Мими считала свой номер в гостинице (даже не люкс — однокомнатный!) и то уже немалым лишением, — как-то так получалось, что когда бы детвора ни вертелась вокруг нее, у нее всегда находилось что-нибудь для этих ребят.
Конфета. Доллар. (Вчера — по десятке каждому.) Шоколадка. Что-нибудь. Дети прозвали ее Прекрасной Дамой, сеньорой Бонита.
— Сегодня ничего нет! Правда нет! — Запротестовала она.
— Они никогда тебе не поверят. Раз уж ты сдалась в первый же день, — сказал Кингсли, весело поглядывая на нее.
— Можно подумать, ты сам лучше, — проворчала Мими и открыла рюкзак.
Они все четверо оказались мягкосердечными. Молчуны близнецы раздавали жевательную резинку, а Кингсли то и дело покупал детворе киба, лепешки с мясом, у уличных торговцев с ручными тележками.
Кучерявая девочка терпеливо ждала, пока Мими доставала мягкую игрушку, собачку; Мими купила игрушку сегодня утром в магазине подарков специально для этой малышки. Морда плюшевой собачонки напоминала Мими ее собственную собаку. Мими пожалела, что добряк чау сейчас не с ней, но в последние годы трансформации надобность в защите фамильяров-собак уменьшалась.
— А это для всех, делитесь, — добавила Мими, вручая вдобавок большую коробку конфет. — А теперь — брысь!
— Обригадо! Обригадо [6] , сеньора! — Завопили дети и умчались прочь, унося добычу.
6
Спасибо (португ.).
— Они тебе нравятся, — сказал Кингсли со своей кривой полуулыбкой.
Мими эта улыбка бесила, потому что с ней он делался еще красивее, недопустимо красивым.
— Вот еще!
Мими покачала головой, стараясь не встречаться с ним взглядом. Возможно, она выпила слишком много очень сладкой мексиканской кока-колы. А может, все дело просто в усталости и одиночестве и в том, что до дома так далеко. Потому что где-то в глубине мрачного каменного сердца Азраила что-то растаяло.
ПРОПАЖА
«Спроси у Чарльза... спроси его про врата... про наследие ван Аленов и пути мертвых».
Это были последние слова ее дедушки. Но когда Шайлер вернулась в Нью-Йорк, Чарльз Форс исчез. Как выяснил Оливер благодаря связям в Хранилище, однажды днем Чарльз отправился на свою обычную прогулку в парк, но так и не вернулся с нее. Произошло это неделю назад. Бывший регис не оставил ни записки, ни какого-нибудь иного объяснения. С его исчезновением все пришло в полнейший беспорядок. Корпорация «Форс» потеряла половину стоимости во время падения уровня цен на бирже, а в совете директоров начались дрязги. Компания шла на дно, а капитана, чтоб держать штурвал твердой рукой, не было.