Наследие звездного дракона. Отбор

Черникова Любовь

Несмотря на умиротворение, которое я получила от такого созидательного занятия, как уборка, внутри вдруг закипело. Скорее всего никто больше так не заморачивался. Прямо вижу, как Перфекта рукой махнула аки царевна-лебедь, и готовенько. Чистота-красота. Едва ли не с отвращением я уставилась на тарелку с парующим куском нежнейшего на вид мяса. От упрямства и легкой обиды голод затаился.

— Что-то не так? — спросил Лайонел, усаживаясь напротив.

— Кажется, есть больше не хочется…

Избегая зрительного контакта,

я задумчиво уставилась в сторону, решая, как бы потактичнее сказать, что мне все это надоело хуже запашистых носков анестезиолога, и попросить его выгнать или отчислить меня на этом этапе. Если надо, даже признаюсь, что в моем сердце другой и что не вижу для себя смысла дальше оставаться в отборе. Но слова никак не шли, и я встала из-за стола — на ногах как-то соображается лучше.

Видимо, наследник принял это за сигнал.

— Отлично, я тоже не голоден.

Он, тут же оказавшись рядом, приобнял меня за талию одной рукой, а другой погладил плечо.

— У меня есть мысли поинтереснее.

Шепот пощекотал мне шею, и я отпрыгнула как ужаленная от последовавшего поцелуя. Ничего похожего на прежнюю реакцию я не испытала, а от прикосновения его губ стало противно. Аккуратно высвободившись, холодно спросила:

— Так понимаю, слово Лайонела Рейгеля пустой звук?

— Слово?

Что-то в интонации и в выражении лица, с которым наследник задал этот вопрос, показалось неправильным и одновременно очень знакомым. Вдруг меня осенило: это не он! Прикрываясь тяжким вздохом, опустила веки, уже почти привычно сосредотачиваясь. Так и есть!

— Бальтазар! — взревела и передернулась от осознания того, что мою шею поцеловал лысый демон. — Фу! — не сдержавшись, скривилась от отвращения и потерла в том месте.

Образ принца поплыл, и передо мной предстал демон.

— Так уж и «фу»! — недовольно передразнил он и непонятно добавил: — И вообще это побочный эффект.

Неужто и правда задела?

— А выиграешь отбор, что станешь делать, когда тебя станет целовать сам Лайонел Рейгель?

— Настоящий Лайонел — не ты. Мы сумеем договориться.

Я нагло усмехнулась, не отведя взгляда, даже когда в глазах демона полыхнул злой огонь. Он чем-то недоволен?

— Не смей отказываться от участия, сосуд! — рыкнул без улыбки демонюка.

— Что? Как ты меня назвал?!

Бальтазар, проигнорировав мой вопрос, предупредил:

— Нарушишь договор, им конец!

Его рука очертила полукруг перед моим лицом, и я очутилась в палате. Реанимация. На высокой кровати та девушка… Нет, молодая женщина. Будущая мать. Она спит. Под глазами залегли глубокие тени, синяки, бинты, трубки, из-под одеяла вниз тянется еще одна, но монитор пациента говорит мне: несчастная стабильна. Им удалось!

Им удалось ее спасти, если это не иллюзия, созданная раздраженным демоном.

И все же я уверена — удалось. Удалось, несмотря на то что случилось со мной во время операции.

Громкий

всхлип, мой собственный, вернул в реальность. Ни Бальтазара, ни стола с ужином больше не было. Я закрыла лицо ладонями и сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Потерла тупо занывшие виски. И, нервно усмехнувшись, от души и со вкусом выкрикнула вслух, выплескивая злость на демона:

— Козел!

В горах разнеслось эхо. С ближайших деревьев снялась стайка ярко-зеленых птиц. Надеюсь, адресат тоже услышал. Устало опустившись на ступеньку крыльца, некоторое время так сидела, восстанавливая душевное равновесие и думая о том, как демон меня назвал. Сосуд. Это что еще за фигня?

Изнутри доносились вкусные запахи пищи, и в желудке снова заурчало. Война войной, а обед по расписанию. Довольно ожиданий, у меня уже живот к спине прилип. Я поднялась на ноги, уверенно распахнув дверь, миновала сени и чуть не взвизгнула от неожиданности, оказавшись в объятиях Дрейка. Внутри тут же всколыхнулась целая буря чувств: радость, счастье, умиротворение, ощущение правильности происходящего. И главное: мне не нужно было проверять, он ли это. Я и так знала, чувствовала всеми фибрами души, каждой клеточкой кожи.

— Как ты здесь оказался?

— Я же инсальер, — напомнил он.

Обхватив его руками, прильнула к груди щекой и просто молча стояла, ощущая себя севшим телефончиком на подзарядке. На душе постепенно легчало, и я прижималась тесней, наслаждаясь ощущением покоя и безопасности. Продолжалось это недолго. До тех пор, пока неугомонный желудок снова не попросил есть. Громко. Очень.

Мы оба уставились друг на друга и прыснули.

— Потрясающе пахнет, — произнес Дрейк, глядя на меня сверху вниз с улыбкой. — Накормишь голодного мужчину, хозяйка?

Я готова была его расцеловать. Приятно, когда твой труд не обесценивают.

— Конечно. Мой руки и садись за стол.

Он выпустил меня не сразу, точно нехотя. Двигаясь к плите, я все еще была не в силах разорвать зрительный контакт. Хотелось смотреть на него и смотреть. Прямо какой-то откат после недолгого, но заставившего перенервничать общения с Бальтазаром. Я выставила на стол все, что приготовила, разлила уху по глубоким мискам, подала на большом блюде три рыбины, нарезала истекающий малиновым соком пирог.

— Сделать чаю? — спросил Изгнанник.

— Давай, — не стала я отказываться, хотя вода уже закипала на плите.

Перед нами тут же появились две простых глиняных кружки — под стать интерьеру. Глоток намагиченного Дрейком травяного отвара пришелся как нельзя кстати. Мы принялись за еду, и довольно мычащий и сыпящий удовлетворенными междометиями мужчина радовал мою женскую душу на уровне инстинктов: накормила! Я вдруг поняла, как важно это почувствовать. Нет, вряд ли бы я так радовалась, стоя у плиты каждый день, но сейчас… Это снова было как-то правильно.