Наследница чужой жизни
Шрифт:
И если внутреннее чувство подсказывает Стасу, что Аллу бросать нельзя, он доведёт дело до конца. Решено! Стас умылся и сварил чашку крепкого кофе. Заглянул в холодильник. Присвистнул. Придётся заново вести хозяйство и ходить по магазинам. Он сгрыз горбушку чёрствого хлеба с вареньем. Пока завтракал, в голове родился план: напроситься к Алле в гости. Неприлично, конечно, как к замужней женщине. Но ему нужно рассказать Алле то, что он узнал вчера и кафе тут не подойдёт. Дома пусть Алла хоть все вазочки разобьёт, если разозлится, что он начал без неё действовать.
И к тому же ему очень хотелось посмотреть дом, где
подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. И хотя ему не хватает прежнего образа Николаши, его задора и удали, в этом теле тоже жить можно. Молодой человек побрился и тщательно расчесал тёмные волосы, провёл аккуратный пробор. Надо сегодня зайти в парикмахерскую. Раньше он носил очень короткие волосы, хотя с чёлкой набок ему кажется лучше. Ну что ж, спасибо Николаше за новый образ. Он подмигнул своему отражению. Выглядеть он стал гораздо лучше: черты лица перестали казаться заострёнными, подбородок обрёл свой упрямый характер, а серые глаза смотрели на мир слегка насмешливо, словно он сам смеялся над тем, в какие материи вляпался.
«Ну ты даёшь, Стас!
Знакомство с собой прервал телефонный звонок.
– Стасик, мне кажется у меня тут полтергейст завёлся, - голос у Аллы был взволнованный, даже поздороваться забыла.
– Хорошо ещё сегодня ночью окно не стал открывать. Но только я протяну руку к эклеру, а он отодвигается от меня вместе с блюдцем.
Алиса, подумал Стас и почувствовал тепло в груди, словно сама мысль о ней согрела его.
– Алла, ты не волнуйся.
– Ничего не понимаю, – снова заговорила Алла.
– Вчера муж принёс эти дурацкие эклеры и заявил, что я их люблю. Я ненавижу эклеры, но сегодня решила попробовать. Ой, вот опять. Подожди, я видео включу, - Алла перезвонила через ватсап. – Стас приник к телефону. Даже дыхание затаил. – Алла прислонила телефон к сахарнице и протянула руку к эклеру. Стас увидел, как рядом с блюдечком образовалась крошечная сфера, внутри которой бурлили фонтанчики от сиренево-розового до жёлтого. И вдруг эта сфера трасформировалась, фонтанчики, бурлящие вверх, легли горизонтально. Сфера превратилась длинный цилиндр и, подлетев к блюдцу со стороны Аллы, отодвинула его на другой конец стола, едва не сбросив вовсе.
– Ох, ничего себе! – воскликнул Стас. – Просто супер!
– Какой супер? Я боюсь, - взвыла Алла. – Он так меня голодной оставит.
– Послушай, оставь ей эклер. Съешь что-нибудь другое. Ты их всё равно не любишь.
– Ей?! Кому это ей?! Ты знаешь, что это она? – девушка придвинула экран к себе, и Стас увидел Аллу с взлохмаченными рыжими волосами и вытаращенными глазами.
– А почему ты говоришь он? – улыбнулся Стас, ещё находясь под впечатлением от красоты сферы. Теперь он не сомневался: это его Мари-Алиса, которая пыталась вытащить его из Невы. Это её бойцовый характер. Это же надо: научилась двигать предметы.
– Не понимаю, чему ты улыбаешься?! – возмутилась Алла.
– Давай я приеду?
– Приедешь? Но я в таком ужасном виде! – Алла выключила камеру, видимо, рассматривая себя. – Хотя, если причесаться и накраситься, может и ничего будет. Зато у меня классный маникюр. Смотри, – Алла выставила руку с чёрными ногтями. Стас вздрогнул от неожиданности.
– Э-э-э, классный маникюр, - выдавил из себя он. – И ты хорошо выглядишь. По-домашнему. Мне нравится.
– Эй, ты предпочитаешь натуралок? Без косметики?
– Наверно, да, - Стас вспомнил, что Алиса в день их знакомства, если и была накрашена, то совсем чуть-чуть.
– Скукотища! Ну ладно, тогда и делать ничего не буду. Посмотрю свой сериал. Только вот есть очень хочется. Попробую бутер с колбасой сделать.
– Давай, тебе силы нужны, а я выезжаю.
Алла пробилась, когда Стас ехал в метро в тоннеле. Долго ничего не мог разобрать, кроме вибрирующего голоса, в котором слышался то ли страх, то ли возмущение. Когда поезд вынырнул на станции, Стас перезвонил.
– Что случилось?
– Этот призрак с ума сошёл после нашего разговора. Не даёт накраситься. Только собралась глаза подвести, а он рукой моей как дёрнет, и я мимо мажу. Я вся перепачкалась в подводке.
Стас улыбнулся. Может ли быть, что Алиса ревнует? Действует, словно соперница.
– А бутерброд дала тебе съесть.
– И даже кофе выпить после того, как я оставила эклер в покое. Но стоило мне только начать приводить себя в порядок, как тут началось. Расчёска в волосах застревает, подводка щёки пачкает, а тюбик с помадой и вовсе в дальний угол закатился.
– Я уже бегу, - Стас выключил телефон и понёсся вверх по эскалатору.
Алла выглядела испуганной и взъерошенной, словно воробей. Как только Стас вошёл, она бросилась ему на шею:
– Спаси меня. Я боюсь.
Стас погладил её по волосам, ощущая их мягкость, и слегка отстранил девушку.
– Погоди, я холодный, а ты болеешь, - Стас подумал: Алисе будет неприятно, если она увидит, что они обнимаются. – Завари чаю, эксперимент провести.
Как только Стас отправил Алису на кухню, он начал ощущать присутствие Алисы. И хотя он не видел её, но, когда поправлял отросшую чёлку, почувствовал, словно кто-то погладил его по волосам, а в зеркале на мгновение вместо его отражения появилась Алиса с заколотыми наверх волосами. Такой, какой он её увидел. Стас даже оглянулся, подумав, не подкралась ли Алла сзади, но девушка гремела посудой на кухне.
«Я знаю, что ты здесь, Мари-Алиса», - тихо сказал Стас и прошёл на кухню. Алла в голубом махровом халате с капюшоном заваривала чай. Стас начал осматриваться. Кухня была выдержана в бело-фиолетовых тонах и укомплектована современной мебелью. Стулья, расставленные вокруг стола, накрытого клеёнчатой белой скатертью, тоже были в тон фиолетовым панелям кухни. Судя по всему, ремонт делался недавно.
– Присаживайся, - сказала Алла и усмехнулась: - Уже боюсь, как бы он не выдернул из-под меня стул, когда буду садиться.
– К чаю ничего нет, кроме этих проклятых пирожных, - Алла поставила блюдце в центр стола. – Попробуй, вдруг ты ему понравишься.
– Кстати, я люблю эклеры, - признался Стас. И, вообще, обожаю сладкое. Нас в детдоме не баловали. Самое большое лакомство: кусок белого хлеба, тонко намазанного варёной сгущёнкой.
Алла сочувственно кивнула. Стас окинул взглядом пространство, но опять нигде не увидел той чудесной сферы, которую каким-то чудом узрела камера телефона. Он протянул руку к блюдцу и мысленно спросил: можно, милая?