Наследница Горячих Ключей
Шрифт:
Его взгляд упал на облегающие джинсы, на обтягивающую грудь трикотажную рубашку, и у него перехватило дыхание. Собственные джинсы стали ему тесны. Наверное, он поторопился со своим предложением о покупке курорта, но у него почти не оставалось времени.
– Я не знаю, где буду спать. Может, в одной из хижин? – И она оглядела ветхие строения.
Он покачал головой.
– Там все разграблено.
– Где же здесь спят люди? – удивилась она.
– В гамаках. Или на земле в спальных мешках.
У Хлои упало сердце.
– Значит,
– А ты явилась сюда лечить разбитое сердце? – спросил он, сверля ее глазами.
– Я явилась сюда, чтобы заявить права на свою собственность, – отрезала Хлоя, надеясь, что в сгустившихся сумерках он не разглядит вспыхнувший на ее щеках румянец. Как он узнал про разбитое сердце? Он что, ясновидящий? Откуда ему известно о ее недавнем разводе?
Да нет, он самый обыкновенный ковбой. Судя по крепким мускулам, он целыми днями клеймит скот и заарканивает бычков. Зачем ему понадобился старый курорт на горячих ключах? Чтобы по вечерам спокойно париться в баньке? Она вспомнила, как он стоял в клубах пара, не скрывая свою мужскую стать, и задохнулась. Странное дело: красивый парень оказывается в ее ванне, поит ее домашним пивом, подносит чемодан, готовит обед, а потом предлагает купить ее имение. С чего бы это?
– Не нравится мне все это, – сказала она и обхватила руками колени.
– Но ты все съела. – Он уставился на ее тарелку.
– Нет, я имею в виду…
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Ты думаешь, я слишком хорош, чтобы предлагать такое, – самодовольно скачал он, снова откинулся к стволу дерева и отправил в рот кусок рыбы. – Мы тут, на Западе, гостеприимные люди. Таков обычай.
Свет костра играл на его угловатом лице. Обычай, традиции, гостеприимство? Насколько ей известно, мужчины, кем бы они ни были, редко проявляют гостеприимство без особых на то причин.
– Что вы будете делать с курортом, если я вам его продам? – небрежно поинтересовалась она, склонив голову набок.
– А что ты собираешься с ним делать? – ответил он вопросом на вопрос.
– Не знаю, – солгала она. Не хватало еще, чтобы этот самоуверенный ковбой стал над ней насмехаться.
– И я не знаю. – Он всыпал горсть молотого кофе и чайник, где кипела вода, и Хлоя раскрыла рот от удивления.
– Что это?
– А как ты думаешь?
– Но так же нельзя варить кофе, – поморщилась она.
– А я варю.
– Кофе будет ужасным.
– Спорим?
Она выпрямила спину.
– Я никогда не спорю.
– Не пьешь, не споришь. Что же ты делаешь?
Хлоя не отвечала. Она пристально смотрела на огонь и, казалось, была за тридевять земель отсюда.
Зеб начал терять терпение. Что за женщина! Если бы не отчаянная нужда в деньгах, он бы сейчас же залил водой костер и ушел. Но ему до тошноты надоело ждать. Надоело пытаться осилить чемпионское стадо, не имея быка-чемпиона. Вот он и ловит каждый шанс. Иногда его ставки не окупаются. Но это дело у него выгорит. Обязательно.
Зеб поставил кружку на камень, встал и обошел вокруг костра. Поглядывая на Хлою, он решил, что сейчас самое время сказать «спокойной ночи» и уйти. Но не мог. Ее волосы, высохнув, превратились в роскошные локоны и в свете костра отливали красным золотом. Уткнув подбородок в колени, она мечтательно смотрела на огонь.
У него тоже есть мечта. И он не даст этой богатенькой городской девчонке встать на его пути. Погладить бы сейчас ее волосы, намотать на палец, выбившийся шелковый завиток. Встряхнуть за плечи. Заставить посмотреть ему в глаза и признать, что ей здесь делать нечего. Потом целовать эти пухлые красные губки, пока не утихнет вожделение, и – забыть о ней.
Зеб уже давно понял, что женщины не приспособлены к жизни на природе, поэтому, когда ему хотелось пообщаться не с коровами, а с женщинами, он отправлялся в город. Но сейчас в город ехать поздно, к тому же его ждет работа.
– Спокойной ночи.
Хлоя машинально подала ему руку, и он рывком поставил ее на ноги. Сумерки спустились на разоренное поместье, угловатое лицо ковбоя скрывала тень. Только шипенье последнего березового полена в костре нарушало тишину. Вдалеке прокричала сова, и Хлоя вздрогнула.
– Здесь… здесь есть звери? – неуверенно спросила она.
– Немного. Несколько рысей, койоты, горные львы… – Он взял ее под локоток. – Но ты же не боишься, правда?
– Нет, конечно… Я только поинтересовалась, чего ожидать. – Ее голос дрогнул, потому что его рука в этот момент продвинулась выше и накрыла ей плечи.
Здесь иногда случаются самые неожиданные пещи, предостерег он. А потом наклонился и впился в ее губы со страстью дикого зверя, которого сам же велел остерегаться.
Надо было его оттолкнуть. Повернуться и убежать. Вместо этого она изо всех сил вцепилась в его рубашку. Он языком раздвинул ей губы, и она подчинилась его натиску. Мыслей не осталось. Благоразумие покинуло ее, и она все глубже погружалась в чувственный водоворот.
Впервые за долгие месяцы, даже годы жар страсти потоком разлился по телу. Зеб дал ей почувствовать себя сексуальной, желанной, легкомысленной – и напугал. Напугал до смерти, напомнив о роковой ошибке, которую она однажды уже совершила…
Хлоя отпрянула, тяжело дыша, и уперлась рукой в его грудь, чтобы удержаться на ногах. Потом отдернула руку, будто обожглась. Что с ней такое? Почему она позволяет незнакомому бродяге так дерзко обходиться с ней? Неужели прошедший год ничему ее не научил?
– Что это значит? – властно спросила она, стискивая руки. – Еще один пример гостеприимства?
Его зубы сверкнули в волчьей улыбке. Он над ней смеется. Думает, она зеленая девчонка, готовая упасть в объятия первого встречного. Нет, она не позволит этому нахальному ковбою использовать ее.