Наследница Теней
Шрифт:
Сэйтан упал на колени без сил. Нити спутанной паутины быстро чернели и осыпались. Он успел вовремя поймать кольцо, выпавшее из центра, и надел его на палец.
Так близко… Не больше ладони. Мгновение доверия. Вот и все, что потребовалось бы, чтобы начать путешествие прочь из боли и безумия.
Вот и все, что потребовалось бы.
Вытянувшись на ледяном каменном полу, Сэйтан зарылся лицом в ладони и горько зарыдал.
3. Кэйлеер
Сэйтан
– Что ж, – напряженно произнес эйрианец. – Ты пытался. – Помолчав немного, он добавил: – Тебя ждут на кухне.
– На кухне? Почему? – спросил Повелитель, когда сын направился вместе с ним в святая святых миссис Беале.
Люцивар только улыбнулся и дружелюбно похлопал Сэйтана по плечу.
Этот жест показался Повелителю очень плохим знаком.
– Как прошла поездка?
– Должен сказать, путешествовать вместе с Кошкой – это что-то.
– Скажи, я действительно хочу об этом узнать?
– Не думаю, – весело отозвался Люцивар, – и тем не менее это случится очень скоро.
Джанелль сидела на полу кухни, скрестив ноги. Щенок шэльтской овчарки с коричнево-белым мехом резвился неподалеку. А на коленях сидел огромный белый… котенок?!
– Привет, папа, – смирно произнесла девушка.
«Папа Повелитель, – сказал щенок. Не дождавшись ответа от Сэйтана, он вопросительно посмотрел на Джанелль: – Папа Повелитель?»
– Родство, – произнес Сэйтан, прокашлявшись. Его голос вновь обрел глубокие, низкие бархатистые нотки. – Шэльтские овчарки – родство?
– Не все, – словно защищаясь, произнесла Джанелль.
– Там примерно такое же соотношение Крови и лэнденов, как и в большинстве других видов, – с усмешкой произнес Люцивар. – Должен сказать, ты воспринял эту новость гораздо лучше, чем Кхардеен. Он просто сел посреди дороги и впал в истерику. Нам пришлось побыстрее оттащить его в сторону, вырвав практически из-под колес телеги.
От рабочего стола, на котором миссис Беале разделывала мясо, донесся приглушенный смешок и тихое фырканье.
– И, получив сей образец, люди внезапно сообразили, почему некоторые из шэльти взрослели так поздно и жили гораздо дольше остальных, – с довольно раздражающей веселостью добавил Люцивар. – После того как Ладвариан довольно четко дал всем понять, что Кошка принадлежит ему…
«Мое!» – заявил щенок.
Котенок поднял огромную пушистую белую лапу и шлепнул его по лбу.
«Наше!» – поспешно поправился тот, пытаясь выбраться из-под прижавшей его к полу лапы.
– …Мы быстренько сварили успокоительного Предводителю, едва успевшему узнать, что его породистая сука к тому же Жрица.
– Мать-Ночь! – Сэйтан не рискнул сказать это вслух, поэтому направил Люцивару мысль на Красной нити: «А почему самец шэльти носит имя с эйрианским женским окончанием?»
«Он сказал, что его так зовут. Кто я такой, чтобы спорить?»
После этого философского заключения Люцивар продолжил:
– Кхари потащил нас в Туаталь на встречу с леди Дуаной, которая в весьма резких выражениях выказала свое недовольство тем, что ей не сообщили заранее, что в ее Крае есть родство.
Да, Сэйтан даже не сомневался, что Королева Шэльта изъяснялась весьма красноречиво. И ей еще найдется что сказать лично ему.
Джанелль зарылась лицом в пушистый мех котенка.
Люцивар, будь проклята его душа, по всей видимости, искренне наслаждался теперь одной мыслью о том, что наконец-то можно свалить эту проблему на кого-то другого.
Поскольку Джанелль не горела желанием присоединиться к рассказу, Люцивар продолжил:
– Во время жаркой дискуссии, которая последовала за этой новостью, выяснилось, что там есть две породы лошадей, тоже принадлежащих к родству.
Сэйтан покачнулся. Люцивар поспешно поддержал его.
Шэльтийцы были известными наездниками. Семьи Кхари и Морганы относились к лошадям с особой страстью.
– Представляю, как удивятся люди, выяснив, что их лошади способны с ними разговаривать, – заметил эйрианец.
Сэйтан предпочел опуститься на колени рядом с Джанелль. По крайней мере, если он теперь потеряет сознание, падать будет недолго.
– А наш приятель из семейства кошачьих?
Пальцы Джанелль рефлекторно сжали шкурку котенка, а в глазах появилось темное, опасное выражение.
– Каэлас – арсерианец. Он сирота. Его мать убили охотники.
Каэлас. На Древнем языке слово означало «белая смерть». Обычно оно относилось к снежной буре, налетавшей почти без предупреждения, – быстрая, жестокая, смертоносная.
Сэйтан вновь отправил мысль на острие копья. «Полагаю, этому тоже имя никто не давал».
«Не-а», – отозвался Люцивар.
Сэйтану не понравилось отчетливо прозвучавшее в голосе предупреждение. Он протянул руку, желая погладить котенка.
Каэлас резким движением ударил его по пальцам.
– Эй! – строго окрикнула его Джанелль. – Не смей бить Повелителя!
Каэлас зарычал, открыв взорам присутствовавших впечатляющий набор молочных зубов. Когти тоже не стоило сбрасывать со счета.
– Держите, лапочки, – проворковала миссис Беале, опуская на кухонный пол две миски. – Мясо и теплое молоко.
Сэйтан смерил кухарку долгим взглядом. Неужели эта же женщина всегда загоняла его в угол, с пеной у рта требуя справедливости, когда волки гонялись за кроликами в ее огороде? Затем он перевел взгляд на миску с мелко порезанным мясом и нахмурился: