Наследница журавля
Шрифт:
Вот она, правда.
Она направилась к другому столу, усеянному семейными древами придворных, у которых были родственники в соседних королевствах.
Вот она, справедливость.
Она подошла к третьему столу. На нем лежал всего один лист бумаги, исписанный именами. Там числились все люди во дворце – от слуг до министров, –
Вот они, правда и справедливость, которых она добивалась ради отца.
Она положила руку на этот последний лист и начала сжимать пальцы, чувствуя, как под ладонью формируется миниатюрная бумажная гора.
Она сжала ее еще сильнее.
– Благие герои! – донесся рев из открытых дверей за ее спиной. – Что…
Она обернулась, и председатель замер на месте.
Хэсина почувствовала, как ее руки сжимаются в кулаки и как к ним приливает кровь. Это ощущение было ей незнакомо. В ней клокотал дикий, первобытный гнев, который одновременно наполнял ее ужасом и осознанием собственной свободы. Она решила сосредоточиться на свободе.
Хэсина сделала шаг по направлению к председателю, и он тут же отступил назад.
– Дянься. Прошу вас. Позвольте объяснить…
Он был назойливой мухой, говорившей на языке, который Хэсина не понимала. Она прищурила глаза. Ей хотелось, чтобы он замолчал. Если бы она еще на мгновение задержала взгляд на его лице, на его губах, из которых лились оправдания, она могла бы заставить его замолчать. Но тут она заметила экземпляр «Постулатов», лежавший на столе за спиной председателя.
Срезы страниц были окрашены в зеленый цвет.
Точно так же, как срезы писем, которые конфисковал Санцзинь.
Она набросилась на книгу, как волк на тушу животного. Схватила ее и распахнула на середине.
Там не хватало листов. Страницы вырвали не ради философских высказываний, а ради чего-то другого. Например, для того, чтобы написать на них письма.
– Чье это? – Хэсина повернулась к членам Совета, которые продолжали прятаться за столами. Ни один из них не ответил. – Чье?
– Это книга министра Ся, – дрожащим голосом проговорил какой-то молодой парень. Хотя глаза Хэсины застилала ярость, она заметила злобный взгляд, который бросил на него председатель. – Он дал ее нам, чтобы мы могли убедиться, что ход нашего расследования не противоречит заветам Одиннадцати.
Ся Чжун.
Невозможно разбить то, что уже разбито. Сегодня по ее доверию нанесли сокрушительный удар. Больше разбивать было нечего. Хэсина была спокойна. Внезапно она с пугающей ясностью поняла, зачем Ся Чжун принес сюда свой экземпляр «Постулатов», и философия Одиннадцати была здесь ни при чем.
Она схватила книгу, вышла из зала Совета и чуть ли не бегом бросилась в свои покои. Она залетела в кабинет и кинулась к рабочему столу. С него во все стороны полетели бумаги. Постановления лавиной обрушились на пол.
Наконец среди сотен документов Хэсина нашла один, подписанный Ся Чжуном. Она не слишком хорошо разбиралась в каллиграфии и сама писала далеко не идеально. Но она знала достаточно, чтобы сопоставить силу нажима и стиль почерка Ся Чжуна с тем, как выводил буквы автор писем. Потом она взяла вырванные листы и вставила их в «Постулаты». Оборванные концы идеально совпали. Зеленые срезы на письмах и страницах книги ничем не отличались.
Эти письма написал Ся Чжун. Ся Чжун передавал кендийцам информацию, тем самым помогая им совершать набеги на приграничные деревни. Шок постепенно отступал, как ослабевает эффект лекарства, но от замешательства и обиды у Хэсины защипало глаза.
Зачем? Зачем ему это?
Даже монах должен чего-то хотеть.
Конец ознакомительного фрагмента.