Наследница. Вторая ипостась
Шрифт:
Да-а-а, прав был Максим, что-то я совсем перегрузила себя. Надо бы спать хоть иногда, а то так и, правда, из школы вылететь недолго. Протерев глаза, я подняла взгляд на гневно сопящего учителя и постаралась сделать как можно более невинное лицо, но похоже я плохая актриса, так как гневный окрик Эльвиры Николаевны не только разбудил меня, но и заставил вздрогнуть.
– Морозова, я бы попросила вас, разбудить вашу невежественную подругу и проводить ее к кабинету директора. А то заснуть может по пути, а мы так не хотим лишиться такой 'замечательной'
И вся эта тирада была сказана таким тоном, что возразить что-либо желания не возникло. Да, и сейчас была виновата только я - нефиг спать на уроке! Похлопав себя по щекам, я помотала головой и, встав из-за парты, за которую, казалось бы, села всего несколько минут назад, вышла из класса. За мной не спеша вышла подруга и, отвесив мне легкий подзатыльник, фыркнула, не сказав и слова.
– Сколько я хоть проспала?
– потирая голову, спросила я.
– Не очень много, всего весь урок.
Много, а мне показалось, что совсем чуть-чуть, надо завязывать с ночными вылазками и тренировками. Перехватив сумку поудобнее, я направилась на второй этаж, на поклон к Сергею Ивановичу - доброму пожилому мужчине, с наклонностями к долгим нотациям и нравоучениям. Свернув в один из коридоров, подруга остолбенела и, схватив меня за рукав, тихо прошептала, не отводя взгляда от кого-то сзади меня.
– Рин, я отойду ненадолго, ты не обидишься?
– и не получив ответа, быстро убежала, только ее и видели. Покачав головой, я неохотно подошла к высокой дубовой двери и нерешительно постучала.
– Да! Войдите!
– приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Кабинет директора был большим и просторным, два стеллажа возле окна, в которых хранились различные документы и журналы, несколько столов составленных вместе в виде буквы 'Т', компьютер и большое окно, отчего было видно, как по комнате летает множество пыли.
– А-а-а, Анисимова, проходи, садись, - как самого дорого гостя принял меня Сергей Иванович, и дружелюбно указал на один из стульев.
– Сергей Николаевич, я так больше не буду, - уже понимая, что просто так мне отсюда не выйти, завела свою шарманку я.
– Анисимова, что значит 'больше так не буду', вы решили остаться нашей школе?
– с ужасом вопросил директор и чуть ли не схватился за сердце.
– Вот ваш документы о переводе, - мужчина протянул мне вложенные в файл листы бумаги и, протерев со лба набежавший пот, продолжил, - все остальное уже забрал ваш отец еще в пятницу вечером, и почему вы пришли так поздно, я не знаю, ведь меня предупредили, что вы зайдете перед уроками. Но, в общем, не важно, удачи вам юная леди, надеюсь, мы с вами больше не увидимся.
– Подождите!
– я вскочила, и скрестила руки на груди.
– Какой перевод, я ничего не знаю!
От моего вопля, директор сморщил свой и так круглый нос до еще больших размеров, и устало потер пальцами места, где, по его мнению, должны находиться виски. А потом устало, словно такие инциденты он слышит, раз пять на дню, посмотрел на меня. В его взгляде так и читалось: 'Уйди, чудовище!'.
– Екатерина Анисимова, объясняю для глухих, в прошлую пятницу приезжал ваш отец и подавал заявление о переводе в другую школу. Почему вы об этом не знаете, я понятия не имею - это ваш отец, и не мне разбираться с проблемами в вашей семье.
Выговаривая каждое слово, как для отсталой, мужчина выдвинул верхний ящик стола и достал из него маленький пузырек, накапал в бокал водой пару капель, и измученно выпил.
– Идите, у меня на ваши крики, за все девять лет уже аллергия появилась. Поэтому идите, - и, махнул в сторону двери.
От такого заявления, я впала в шок. Какой перевод? Какая аллергия? Что здесь вообще происходит? Но выпытывать у Сергея Ивановича какую-либо информацию было бы бессмысленно по нескольким причинам, во-первых, он ничего не знает, в этом я была полностью уверена. Во-вторых, если бы знал, то раскололся бы сразу, мои крики, как мужчина выразился, он на дух не переносит. И, в-третьих, мой отец птица высокого полета, и абы кому ничего рассказывать не стал бы.
Вылетев из кабинета ошпаренной кошкой, я быстро шла по коридорам школы, не замечания никого на своем пути. Во мне бурлила такая злость, что словами не передать - мне хотелось швыряться предметами, кричать орать, а самое главное, понять, почему мужчина, называемый себя моим отцом, но не проявлявшим ко мне никакого интереса, вдруг решил заявиться и, начал переворачивать всю мою жизнь с ног на голову. Я была вне себя от ярости.
Остановилась я только когда почувствовала, как кто-то дергает меня за сумку и тяжело дышит за моей спиной. Резко обернувшись, я увидела, сложившуюся пополам Леру, которая приоткрыв рот и опираясь о свои согнутые колени, одной рукой, а другой, держась за лямку моей сумки, тяжело дышала.
– Ты, куда так спешишь?
– вбирая побольше воздуха в грудь, спросила подруга.
– Что директор сказал? Опять нотации читал или что-то похуже придумал?
– Да нет, - подумав, ответила я, рассказывать о своем переводе Лере не хотелось - не поймет. Она была слишком спокойной и уравновешенной, легко переносила переезды, и с легкостью меняла друзей, в отличие от меня. Хоть мы и дружим в младшей школы, это не давало ей, менять учебное заведение каждый год, хоть и не по своей воле.
– Отчитал, как обычно, чуть не заснула от его нудного голоса.
– А чего так бежала, я тебе кричала, а ты меня не слышала.
Надув губки, обиженно произнесла подруга.
– Да задумалась, ты же знаешь, я привыкла быстро ходить, да и домой мне надо, - и, подумав пару секунд, добавила, - срочно.
– Ты какая-то странная сегодня, не заболела?
– с беспокойством спросила подруга.
– Нет, - покачала головой, разговаривать ни о чем не хотелось.
– Я пойду, меня уже, наверное, заждались.
Кивнув на прощание, Лера, быстро шмыгнула мимо меня, и, в прямом смысле этого слова - слетев с лестницы, помчалась в класс. Проследив за ней, я тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.