Наследница
Шрифт:
Ей захотелось что-то сказать, просто чтобы он ответил, но Бруни уже заговорила — весело, быстро, возбужденно, и Тед повернулся к ней, чтобы лучше слышать.
Филипп за все это время не произнес ни слова, только заказал еще по коктейлю. Бруни одним махом выпила свой и дернула Теда за руку.
— Ну, пошли!
Рене смотрела, как он уходит... как они уходят — веселые, легкие, красивые и очень подходящие друг другу. Волосы Бруни развевались золотой гривой, почти касаясь лица Теда, смех ее доносился даже сюда — и в его глазах было восхищение, такое же, как у всех,
Конечно, это жалко и недостойно — ревновать, и он свободный человек, и Бруни... она и вправду красивее, тут и говорить нечего. Только скорее бы все это кончилось, потому что очень хотелось плакать!
Рене ждала только одного — чтобы действительно заиграли что-нибудь помедленнее, и Тед пришел и повел ее танцевать — чтобы они оказались вдвоем. Тогда можно будет пожаловаться, что ей душно, что у нее болит голова — все равно что, лишь бы уйти отсюда поскорее. Пусть он даже рассердится — все равно!
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем яркие вспышки сменились плавными переливами и невидимый оркестр заиграл какую-то медленную мелодию. Она могла бы танцевать под такую, это она умела — но Теда все не было.
Интимная полутьма, разбиваемая медленными сполохами, кружащиеся парочки — и внезапно Рене увидела его... их! Обнявшись так плотно, что казались одним целым, они словно плыли куда-то под музыку; лица их почти соприкасались, и руки Бруни обвивали шею Теда. Вся это картина промелькнула на мгновение перед глазами и снова исчезла за спинами танцующих.
Музыка звучала бесконечно долго, потом замолкла и вновь заиграла, уже другая, быстрая. Рене больше не поглядывала в зал и не пыталась заметить в толпе знакомую фигуру — зачем? Слезы наворачивались на глаза — не от обиды, а просто... так...
Теперь она смотрела в одну точку — на крохотную лужицу коктейля, пролитую на стойку. В ней отражались вспышки разноцветных прожекторов — и вдруг пронзительно и до боли ярко вспомнилось, как они с Тедом шли по пустому городу и капли дождя сверкали праздничным фейерверком...
Подняв глаза, Рене поймала взгляд Филиппа — теплый, сочувствующий — и поняла, какой, должно быть, жалкой сейчас выглядит. Глупой тощей уродиной — какой всегда и была!
Рене попыталась улыбнуться, поняла, что выглядит от этого еще более жалкой и нелепой, и сказала как можно небрежнее:
— Ладно... я, пожалуй, пойду! — Прежде чем Филипп успел что-то возразить, сорвалась с табурета и бросилась к выходу.
Давно уже Тед так не танцевал — самозабвенно, стремясь полностью выложиться и показать, на что он способен. Впрочем, чего греха таить, немалая роль в этом принадлежала Бруни — перед такой партнершей не хотелось ударить в грязь лицом. Красивая и броская, элегантная и раскрепощенная, она двигалась так, будто музыка звучала у нее в крови.
Мелодия сменялась мелодией, но он забыл о времени, опьяненный ощущением легкости, почти полета. Лишь когда закончился медленный танец и Бруни оторвалась от него, чтобы, вскинув руки, извернуться в такт бешено взорвавшемуся року, Тед вдруг вспомнил и обернулся, но за спинами людей было не видно ни стойки, ни тех, кто сидел за ней.
— Ты чего? — увидев, что он сбился с ритма, закричала Бруни чуть ли не в самое ухо.
— Я Рене обещал...
— Ей за таким не угнаться! Да ничего, она не рассердится, — баронесса звонко рассмеялась. — Ну давай еще потанцуем, уж больно хорошо получается! Мне все мужики какие-то дохлые попадаются, давно так здорово не оттягивалась! Ну давай — до первого медленного танца?!
Тед кивнул, хотя прежнего куража уже не было. Повернувшись лицом к стойке, он высматривал в толпе просвет, пытаясь разглядеть Рене и хотя бы помахать ей рукой; наконец не выдержал и мотнул головой.
— Извини — больше не могу! — потянул Бруни за руку, высвобождая из толпы.
Она сделала недовольную гримаску, хотела что-то сказать, но Тед уже не смотрел на нее. В просвете между танцующими внезапно мелькнула стойка и люди, сидящие за ней — но вместо Рене на табурете сидел какой-то парень! Извиняясь и наталкиваясь на чьи-то спины, Тед начал быстро пробиваться сквозь толпу; попытался нашарить глазами Филиппа — его тоже не было. Оглянулся на подоспевшую Бруни.
— Ушла... — растерянно выдохнула та.
— Куда ушла? — не понял Тед.
— Куда... домой ушла, как всегда! — в ее голосе послышалась злость и в то же время слезы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Что значит — как всегда?
— Ну она всегда так делает — ты что, парень, не понимаешь? — обычно в речи Бруни было почти не различить американский акцент, но сейчас он слышался отчетливо. Только теперь Тед заметил, что наложившиеся на предыдущий вермут два коктейля сыграли свою роль — она была изрядно пьяна.
Махнув рукой, он выскочил на улицу и огляделся — Рене нигде не было.
Вернувшись в зал, он обнаружил, что баронесса не теряла времени даром — перед ней стоял полупустой стакан с джином. Выразительный взгляд бармена дал Теду попять, что его даме лучше бы завязывать со спиртным.
— Хватит, пошли домой!
— А чего?! Она уже дома, никуда не денется! — в подтверждение своей мысли Бруни прикончила стакан и внезапно, рывком, перешла в следующую стадию: — Сука я, сука! Что же я наделала! — грохнула кулаком по стойке.
— Хватит, пошли!
На этот раз она не стала возражать — соскользнула с табурета и пошатываясь поплелась к выходу. Тед быстро кинул на стойку первую попавшуюся купюру, не стал ждать сдачи — эдак скоро и он приобретет миллионерские замашки! — и поспешил за ней.
Поймал баронессу он уже на проезжей части. Схватив за плечо, выволок на тротуар и слегка встряхнул.
— Ну-ка, стой спокойно!
— Я хочу такси!
— Ты можешь мне объяснить, что значит «как всегда»?
— Ну она всегда тихонько уходила, когда видела, чт-то я ее парнявожу-у... Сука я, сука! Она же мне как родная! – с этими словами Бруни бросилась ему на шею и разразилась рыданиями.