Наследник чародея
Шрифт:
— Я не позволю тебе это сделать одной, мама. Если ты настаиваешь на возвращении в Ланти-Юм я пойду с тобой.
— Этого-то я как раз совсем не хочу.
— Тем не менее я это сделаю. И ты меня не удержишь. Это ведь справедливо.
Верран смолчала. Террз отлично подловил ее. Она это поняла, и на миг у нее возникла мысль о том, что он блефует. Только он не блефовал: сказал, что сделает это, — и сделает. Пожертвовав двумя человеческими жизнями, можно спасти десятки, возможно, сотни невинных вардрулов. Цена, казалось бы, совсем невелика. Но одной из этих жизней должна была стать жизнь ее сына — ее единственного ребенка, единственного наследника лорда Фал-Грижни, а этого она не вынесет. Даже во имя всех вардрулов на свете. Было эгоистично и несправедливо ставить благополучие сына над судьбой целой расы мягких, умных существ, но Верран ничего не могла
— Это глупо! Это бессмысленно! Зачем жертвовать двумя жизнями, когда одной герцогу Ланти-Юма вполне достаточно?
— Ты права, мама. Я один отправлюсь в Ланти-Юм, — заявил Террз.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Ты эгоистичен и ребячлив, Террз! Если бы ты всерьез обеспокоился судьбой своих друзей вардрулов, ты принял бы мое предложение и спас жизнь всем. Но тебе безразлично, что лучше для них, несмотря на все твои разглагольствования. Нет, тебе не нужен мир. То, что ты действительно хочешь, — это поиграть со своими ловушками и западнями, со своим самодельным оружием и доморощенной стратегией. То, что ты действительно хочешь, — это сражаться, доказать, какой ты великий полководец и блестящий стратег. Это все твоя гордыня, и ничего больше. И если вардрулы, — да и солдаты-люди, между прочим, — будут умирать сотнями, какая тебе разница? Ведь эта бойня подтвердит славу Террза Фал-Грижни, мальчика-генерала, а значит, они умерли не напрасно!
Террз смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения.
— Если ты и вправду намерена вернуться в Ланти-Юм, никто тебя не остановит. Но если пойдешь ты, и я пойду с тобой. Делай выбор, мама. — Она горестно молчала, и он продолжил: — Я не так забочусь о себе, как тебе кажется, и не ищу славы.
— Будь честен.
В его глазах на миг мелькнула неуверенность и тут же исчезла.
— Ты ошибаешься на мой счет и неверно судишь о путях мирного исхода. Ты полагаешь, что твой акт самопожертвования успокоит герцога и спасет вардрулов. На какое-то, очень краткое, время это сработает, но в конце концов принесет больше вреда чем пользы. Люди вторгаются в наши пещеры в поисках робких слабаков, а посему они и далее будут приходить, чтобы убивать и грабить. Им все равно что ты им можешь дать, — свою жизнь, мою жизнь. Это не важно. Им захочется большего, и они станут приходить снова и снова, ибо для сильного необоримо желание жить за счет слабого.
— Что ты знаешь о человеческой природе, если ни разу не выглядывал за пределы этих гадких пещер?
— Есть всего один путь к спасению, — продолжил Террз, как бы ее не слыша. — Доказать людям, что у нас есть сила и воля защитить себя. Когда они научатся уважать нас, только тогда оставят в покое, и наступит мир. Это единственная реальная надежда.
— Ты не знаешь…
Разговор прервался, потому что из ямы-ловушки появились вардрулы. Они поднимались по веревочной лестнице, прикрепленной к сталагмиту. Фтриллжнр Рдсдр и его отряд выстроились перед Террзом, чтобы доложить о завершении работы: заостренные каменные пики установлены на место, каждая из них намазана ядом. Итак, дело теперь стало лишь за использованием Познания, чтобы сделать все это невидимым.
Они обращаются с Террзом, как с патриархом, подумала Верран. Нет, хуже того: как будто они солдаты, а он их командир. Это можно понять, потому что Террз крепче их и физически и духовно. Они признают за ним главенство, такой лидер им сейчас, как никогда, нужен. Ни один вардрулов ум не додумался бы до этой чуть ли не звериной ловушки, которую они соорудили. Здесь потребовался человеческий мозг. Интересно, справится ли Террз с магической маскировкой?
Казалось, у нее сейчас будет возможность это проверить. Террз шагнул к краю ямы. Из кармана своего одеяния он извлек два бесцветных кристалла, которые взял в саду Змадрка Ридсвилща, и положил их на раскрытую ладонь. Наклонив голову и закрыв глаза, он заговорил тихо и длинно. Наконец кристаллы начали светиться, и Верран ощутила знакомое неприятное волнение. Воздух вокруг нее зарядился непонятной энергией, которая запомнилась ей с прошлого раза. Сначала ничего не произошло, и ее волнение почти улеглось. Потом земля перед ней начала изменяться. Сначала настолько незаметно, что она усомнилась в правильности собственного восприятия: резкие очертания краев котлована заколебались и стали мягче. Вер-ран невольно потерла глаза, но нет, ошибки не было: каменный край поплыл, дрожа и колеблясь, как будто гранит превратился в желе. Потом яма тала уменьшаться, — круглое отверстие стягивалось, как горловина мешка, в которую продет шпагат. Неумолимо становилось все меньше, пока превратилось в темную точку. Вот и она исчезла. В качестве напоминания о центральном отверстии осталась кучка пыли на каменной плите, которая казалась незыблемой. Кристаллы потемнели. Познание завершило свое чудо, и Верран услышала усталый вздох сына. Плечи Террза поникли лицо побледнело больше обычного.
Наблюдавшие за этим вардрулы загудели в тихом изумлении, и плоть их потускнела. Они смотрели на ставший целым пол у выхода, затем на юного ученого и снова на пол. Глаза их были полны каких-то необъяснимых чувств, но Верран показалось, что она уловила в них смятение и даже чуточку страха. Наконец один из сородичей Фтриллжнра Рдсдра поднял камешек и бросил его. Камешек пролетел в воздухе, упал и исчез, как бы поглощенный землей. Через мгновение послышался легкий шум — камень приземлился среди сталактитов на дне ямы. Бормотание вардрулов стало громче. Рдсдр опустился на колени у края затянувшегося отверстия и положил ладонь плашмя на землю. Рука, не встретив сопротивления, прошла сквозь камень. Хиир вардрула вспыхнул. С испуганным возгласом он отдернул руку и обнаружил, к своей радости, что она цела и невредима. Приободренный, он повторил эксперимент, на этот раз, просунув руку глубже, чтобы понаблюдать, как она до самого плеча исчезает под землей. Несколько юных вардрулов швырнули камни. Их исчезновение было встречено взволнованными возгласами, вырвавшимися из десятков светящихся глоток.
— Ну вот. Тебе это удалось. — Гнев Верран остыл. Она отметила крайнюю усталость сына. — Как ты себя чувствуешь?
— Ничего. Просто нужно отдохнуть, — ответил он — но пока нельзя. Столько еще неотложных дел. Следующее, что я должен, изучить, это Камнепад Грижни. Это не просто иллюзия, а потому куда труднее. И еще мне предстоит создать оружие для своих сородичей. А также научить больших рыжих летучих мышей нападать на чужаков…
Поток слов прорвался, как гной из вскрытого фурункула.
— Спокойнее, Террз. Не все сразу, — посоветовала Верран. — Ты измучен.
— Мне нужно все это сейчас обдумать. Кто знает, когда солдаты вздумают вернуться? Мы должны быть готовы. Прежде всего мне следует замаскировать ловушки, построенные у Выхода Жнриффа и Врат Фжнруу. Этим я займусь немедленно.
— Ты не поможешь вардрулам, если угробишь здоровье, изнурив себя. Даже твоему отцу иногда приходилось отдыхать.
Террз не успел ответить — из бокового туннеля появилась Змадрк Четырнадцатая. Все обернулись к ней, потому что она выглядела необычно — то вспыхивала, то гасла, как сигнальный фонарь, ее хиир колебался от самого сильного до самого слабого свечения. Последовательность вспышек беспрестанно повторялась. Огромные глаза вардрулки были широко открыты, но бессмысленны, а окологлазные мышцы неподвижны. Четырнадцатая казалась оглушенной, несознающей ничего вокруг. Она невидящим взором окинула присутствующих.
— Что с ней? — прошептала Верран. — Она заболела?
— Заболела от горя, — сказал Террз с неожиданным чувством. — Три четверти ее сородичей были зверски убиты гвардейцами, и она никак не может разорвать свою связь с ними. Поэтому, в ущерб собственной гармонии, все время находится в состоянии единения с Предками. Столь длительный контакт с мертвыми повергает в состояние глубокого затмения разума. Она бродит по коридору в полном одиночестве, зажатая между прошлым и будущим и не принадлежащая ни тому, ни другому.
— Бедняжка! — Верран протянула к Четырнадцатой руку, но та прошла мимо, как незрячая. Вардрулы угасали, глядя, как она проходит мимо. — Ты не в состоянии ей помочь, Террз? Нужно же что-то сделать.
— Нет. Она сама должна выбрать между живущими и покойными. Если она предпочтет вечное единение с Предками — это ее право.
Верран в ужасе посмотрела на него:
— Она же еще ребенок! Не хочешь же ты сказать, что она и вправду?..
Донесшиеся с разных сторон встревоженные возгласы прервали ее. Четырнадцатая, не слыша ничьих предупреждений, подошла к самому краю невидимой ямы. Позабыв свои слова о вечном единении с Предками своей Будущности, Террз стремительно подскочил к ней и мягко отвел от края. Его прикосновение вернуло Четырнадцатую к действительности. Она осознанно взглянула на окружающих.