Наследник для императора
Шрифт:
Я вернулась в свою комнату, огляделась по сторонам и начала быстро собирать вещи. Решимости было не очень много, а потому я торопилась. Две сумки с бельем и личными вещами собраны, платья, принадлежащие заведению, оставлены в шкафу. Обувь зимняя и осенняя вместе с парой туфель аккуратно упакована в дорожный чемодан. Оставалось еще одно немаловажное дело – взять расчет у мадам.
Разговор с недовольной работодательницей прошел, как я и ожидала, на повышенных тонах. Она, разумеется, не желала отпускать одну из лучших девушек своего заведения. Но об этом факте
Теодор еще ранее по моей просьбе отправил багаж к почтовой станции, куда направилась и я, сердито тыча в пыльную дорогу сложенным ажурным зонтиком. Платье на мне было летнее, хотя и яркого красного цвета – наиболее привычной для меня расцветки. Низкий вырез позволял любоваться белоснежной кожей, не тронутой загаром, позволительным только крестьянкам, занятым тяжелым трудом в поле. Подол длинной юбки бил по ногам спереди, а позади с боку на бок порхали оборки из ткани, подчеркивая все достоинства волнительных изгибов тела и привлекая к моей фигуре активное мужское внимание. Как говорила все та же мадам, «реклама двигает торговлю».
Направлялась к почтовой станции, окончательно не решив, куда подамся после увольнения из заведения. Публичный скандал дал разрядку натянутым нервам, но сыграл со мной злую шутку – теперь на то, что меня возьмет хозяйка другого приличного заведения, рассчитывать не приходится. Никому не понравится своенравная девушка. А в том, что о моем громком уходе скоро станет известно, не сомневалась. Если раньше мне передавали через доверенных посыльных предложения о смене места работы, то сейчас наверняка слухи мгновенно долетят до предполагаемых работодателей.
На небе тяжело и величаво расползалась темная туча, при взгляде на которую становилось сразу же понятно, что в скором времени погода резко испортится. Поднялся нехороший ветер, нещадно затеребил атласные ленты на шляпке, заставив их трепыхаться и издавать хлопающие громкие звуки. Длинная юбка облепила ноги и мешала при ходьбе. Ветер дул в лицо, остужая своим напором разгоряченные щеки после эмоционального разговора с мадам.
Почтовый двор встретил заполошным лаем встревоженных непогодой собак. Три кобеля натягивали цепи и метались в пределах своей территории. Лошади, запряженные в карету, тревожно всхрапывали, не желая отправляться в путь.
– Дорогу! – зычно рявкнул возница на козлах, и я поспешно сделала несколько шагов в сторону, дабы не угодить под копыта.
Подковы стучали по булыжной мостовой, рессоры поскрипывали, колеса пересчитывали спицами свой путь. Почтовая карета отбыла по маршруту, я проводила ее взглядом. Есть такое необычное состояние: когда кто-то уезжает, хочется самой отправиться в дорогу и смотреть
– Что угодно госпоже? – вежливо поклонился мне хозяин почтового двора.
– Чего-нибудь освежиться, – отозвалась я, делая заказ, и расположилась в зале, предназначенном для путешественников.
Особого комфорта здесь не наблюдалось, хотя было довольно опрятно, все же столица. И у приезжих с самого начала должно сложиться благоприятное впечатление от главного города нашей империи. Занавески на небольших окнах чистые и отглаженные, на подоконниках простые цветы в горшках, столы прибраны, и служанки выглядели прилично.
– Куда собралась, милая? – проскрипел голос за моей спиной.
Обернувшись, с удивлением увидела женщину раза в два старше меня. Одета бедно, но чисто. Видимо, когда-то она была очень красивой, даже сейчас заметно, что старается следить за собой. Об этом говорил ее потрепанный, но белоснежный чепец на волосах, уложенных в затейливую прическу. Осанка гордая, спина прямая, плечи широко расправлены, только вот в глазах какая-то непередаваемая тоска. Под ее внимательным взглядом я даже поежилась. Конечно, по моему наряду разве что слепой не поймет, каким образом я на жизнь зарабатываю, но все же поблекшие светло-голубые глаза оглядели меня таким внимательным взглядом, будто знали всю подноготную моей жизни.
– Мы с вами не знакомы, – постаралась сохранить дистанцию, отвечая ей.
– И то верно, – скрипуче засмеялась женщина в ответ и, не дожидаясь приглашения, уселась напротив меня за стол.
Постаралась сделать вид, что меня беседа не интересует, и отвернулась к окну. А туча заволокла к этому моменту небо до горизонта, отчего все потемнело вокруг. Того и гляди дождь хлынет.
– Неужели мадам в отпуск отпустила? Или клиент позвал? – спросила женщина так, будто мы с ней давние знакомые.
– Вам-то какое дело? – высокомерно ответила ей.
– Ты права, мне – никакого, – радостно улыбнулась она в ответ. – А тебе?
– В каком смысле? – в недоумении посмотрела на нее я.
– Не надоело еще сластолюбцев ублажать?
– Послушайте… – начала я, но меня прервали.
– Раньше я тоже была такой, как ты. Такая же красивая, уверенная, – предалась воспоминаниям нежданная собеседница. – Наглая. Работала у мадам Каролины.
– А сейчас что? – уже с интересом отнеслась к этой особе, присматриваясь к ней внимательнее.
– А сейчас я состарилась, и ни один мужчина не кидает в мою сторону заинтересованных взглядов, – со вздохом отозвалась она.
– Ваш заказ, – принесли мне кувшин с охлажденным чаем.
– Принеси нам вина, – попросила я девушку.
– Слушаюсь, – вежливо отозвалась служанка и поторопилась на кухню за новым заказом.
– Я была лучшей девушкой у мадам, мне делали предложения, звали замуж, но я считала себя выше этого, – предавалась воспоминаниям собеседница. – Я вертела мужчинами, как хотела, ставила их на колени одним взмахом ресниц. За то, чтобы провести со мной время, платили по пятьсот серебрушек.