Наследник для Сурового
Шрифт:
Потому Суровый не имел никакого морального права лезть со своим загребущими руками к Насте. Хочется, но перехочется, думал он. Ведь физическое влечение — это лишь рутина, сброс напряжения и трение гениталиев, Ничего такого, чего бы не было в других девушках.
Суровый так часто говорил об этом, что почти поверил. Но ведь речь шла не только о сексе, Настя волновала его глубже и запускала коготки прямиком под кожу, в кровь.
Её глаза… Большие и чистые. Да она его с ума свести хотела, когда смотрела снизу вверх, с придыханием, проверяя
Выдержки, к слову, с каждой неделей, с каждым днём, проведённым рядом с ней, становилось всё меньше. Разумнее всего было бы держаться подальше от Насти, и он держался, а потом… Потом вот как сейчас испытывал жизненную необходимость приехать, увидеть своими глазами, подразнить себя и уехать.
Он ошибся и оступился, позволив себе сорваться, а потом оттолкнуть Настю, когда она прямо заявила, что хочет его.
После того дня он предпочёл, как всегда, зарыться с головой в бизнес, чтобы не думать ничего лишнего.
Бегство от проблем было бегством от себя, от чувств, которые начали пробуждаться в его груди. Но он точно знал, что если не дать им разрастись сейчас, будет лучше для всех!
Он пропал из виду Насти на несколько дней, а когда появился, примерно через неделю, они поссорились. Из-за глупости.
Настя приютила дворнягу. Как щенок дворняги вообще появился в элитном посёлке?!
Их разговор с Настей был не самым позитивным. Спор вышел из-под контроля. Глупый спор, возникший из-за щенка, которого приютила Настя.
Обычная, вислоухая серая дворняжка. Ничем не выдающаяся, но Настя упорно вцепилась в щенка, подробно рассказывая, как она вылечила ему гноящиеся глазки, как вычесала всех блох и состригла колтуны из шерсти.
Суровый был против и попросил убрать щенка, а Настя внезапно заупрямилась больше, чем обычно. Они даже поругались. Всё закончилось слезами Насти, а у него до сих пор в голове на повторе был отрывок их разговора:
— Зачем тебе эта блохастая псина? Чем он хорош? Самый обыкновенный. Не нужный!
— Иногда он напоминает меня. Такой же брошенный и никому не нужный! — со слезами произнесла Настя и ушла.
С того дня прошло дня три, не меньше. Суровый ночевал в городской квартире, но сегодня его что-то потянуло за город… Он чувствовал, что нужно объясниться.
Он предупредил Заура, что скоро приедет и сел в машину.
Сегодня он захватил цветы и торт.
=75=
Суровый
Прошлый Разговор оставил неприятный осадок внутри. Суровый не сказал Насте ни «да», ни «нет». Он не разрешил Насте оставить щенка и в то же время не отказал ей в этой просьбе.
Он был уверен, что упрямица поступила так, как ей хочется. Суровый бы жизнь поставил на то, что щенок до сих пор живёт на территории дома. Возможно, Настя припрятала его, но точно оставила где-то на территории.
Да и чего он, собственно говоря, так сильно взъелся на появление дворняги в доме? Территория огромная и пёс спокойно мог бы бегать, где ему вздумается и радовать Настю.
Толку от этой собаки не получилось бы, всё же не породистая овчарка. Навряд ли можно было добиться от пса послушания и следования командам, как от хороших псов элитных пород.
Суровый приводил доводы один за другим, словно до сих пор продолжал разговор с Настей. Её не было рядом, но он говорил именно ей. Мысленно, разумеется, но говорил и представлял перед собой её светлое лицо с большими глазами, полными обиженной солёной влаги на него.
Причина, может быть, была совсем не в дворняге. Нет, она точно была не в дворняге. Причина крылась в другом, и Суровый тщательно отгораживался от мысли о том, что именно он местами сломанный до самого основания и не подлежащий починке.
Суровый предпочитал думать, что причин держать пса у него нет и находил десятки, сотни фактов подтверждающих это мнение.
Даже если откинуть в сторону полную непригодность пса к службе и полное отсутствие породы с родословной…
Кому он нужен? Суровому? Да ничего подобного!
Пёс был нужен Насте, а она, к слову, не задержится в доме Сурового навсегда. У его договора с Настей были вполне конкретные сроки — до рождения его ребёнка, не дольше.
Это автоматически означало, что потом Настя получит обещанные ей деньги, недвижимость и уйдёт, оставив ему малышка, как и договаривались. Заберёт ли она пса с собой или оставит? Большой вопрос.
Логически Суровый напирал на второй вариант, считая, что Настя не захочет думать и вспоминать о прошлом, не пожелает иметь перед глазами постоянное напоминание о том, что случилось. Всё-таки женщины живут эмоциями, а Настя была очень хрупкой и ранимой, и…
Сурового опять начало заносить мыслями в область запретного. Он тряхнул головой и выругался сквозь зубы. Аргументы, холодные доводы помогали ему всегда. Но только не на этот раз.
Суровый чувствовал вину за свои резкие слова. Врачи прописывали Насте покой и тишину, отсутствие стресса, а она, наверное, слёзы льёт над судьбой щенка, подобранного на улице. Нельзя допустить, чтобы слёзы стали причиной нервного срыва.
Да, именно так. Нельзя.
Пусть пёс поживёт у Сурового, решил он с облегчением. Причём облегчение коснулось не только вопроса с щенком, но и логически подвело объяснения для презентов, покоящихся на заднем сиденье.
Пусть это станет символом небольшого примирения, решил Суровый. Но для того, чтобы улыбка не щекотала губы, сосредоточился на мысли, что придётся выставить Насте условия: никакого присутствия пса в доме.
Категорически запрещается. Пусть бегает на улице. И пусть только этот пёс испортит что-нибудь ценное, мигом окажется на цепи, а его хозяйка будет обязана загладить вину.