Наследник для Заура

Гур Анна

Нервозность возвращается, сжимаю пальцы.

– В ресторан, – подмигивает, – или сразу в квартиру поедем?

Больше ничего не слушаю, резко разворачиваюсь и дергаю за ручку двери, действую на аффекте. Осознаю только одно, что мне нужно выбраться из этого автомобиля, и не думаю про то, что Исаев едет на приличной скорости, и я в лучшем случае окажусь на мостовой и переломаю кости, о худшем даже думать не стоит.

Мои манипуляции проходят в холостую. Дверь заперта.

– Угомонись. Дарья.

Холодный голос действует

и я оборачиваюсь на мужчину, глаза щиплет и запоздало до сознания доходит, что щеки у меня мокрые от слез.

– Я ничего не делала плохого, чтобы так… так со мной…

Кивает на мои слова утвердительно.

– Я понял.

Больше ничего не говорит, а я протираю щеки ладошками, опять смотрю на то, как Исаев уверенно и мягко держит руль, как отслеживает ситуацию на дороге.

Смотрю на его чеканный профиль, на легкую небритость, которая придает мужчине только шарма. У него выразительные четкие скулы и смоляные волосы, чуть длинноватые. И одна прядка на лоб упала, а мне отчего-то захотелось ее убрать, прикоснуться, почувствовать мягкость блестящего шелка.

Так странно, но будто чувствуя мое стремление, мужчина проводит пятерней и убирает волосы обратно, словно зачесывает назад, а у меня тело простреливает, потому что на внутренней стороне запястья я замечаю набитую татуировку.

Жест быстрый, не успеваю рассмотреть, но замечаю также и сетку выделяющихся вен, отворачиваюсь опять к окну. Никогда не испытывала такой спектр эмоций, как сейчас, чтобы дрожь в коленках и желание сомкнуть их посильнее.

Ерзаю на пассажирском кресле и неудачно опираюсь на ногу, опять шиплю подобно кошке.

– Потерпи чуток, – реагирует на мое трепыхание, явно понимает, что больно.

Я не отвечаю. Это страшно – находиться в машине мужчины, которого не знаешь, который уверенно едет по дороге в неизвестном направлении и ты не знаешь, чего ожидать.

Все же Исаев не производит впечатления маньяка, а также я не чувствую в нем агрессии, да и зачем подобному мужчине проблемная девчонка. У таких мужчин много женщин и все как на подбор. Достаточно бросить на этого матерого хищника один взгляд и все становится понятным.

Оттого мне и страшно, потому что я не понимаю, зачем ему возиться со мной. Зачем насильно сажать в машину и везти не пойми куда.

Бросил бы на дороге. Благо, что не переехал, да еще и избавил от противного борова. Я бы была благодарна и как-нибудь бы добралась до комнаты, которую снимаю…

Но мужчина решил по-своему…

Однако я не теряю надежды и вновь пытаюсь разжалобить Исаева, добиться, чтобы он, наконец, высадил меня.

– Отпустите меня, пожалуйста. Мне нужно домой. Меня там ждут!

Выговариваю как на духу, и мужчина сильнее сжимает руль, словно мои слова вызываю негодование.

– И кто ждет? – спрашивает чуть ухмыльнувшись.

– Ждут и все! – нервирует такая манера общения Исаева.

– Ну

не сильно, видать, ждут, раз отпустили пахать на мужика, который на тебя явные виды имеет и, как ты говорила, зажимал не раз. Послушай совет взрослого дяди и развяжись. Если мужик не может защитить свою женщину, чтобы ни один другой ее не то что тронуть, посмотреть не так боялся, то это уже ни о чем.

Жесткие слова. Безапелляционные, и я не рискую признаться, что ждет меня только морская свинка, которую мне сбагрила моя сокурсница, пока укатила в квартиру своего парня на совместное проживание, правда у меня оказалась аллергия о которой я не знала…

Поэтому пришлось отдавать животное бабуське – соседке через стенку, старая соседка подруга моей бабушки весьма покладистая и приютила мою неожиданную пушистого гостя. Бабушка Сима с самого начала воспринимала меня кем-то вроде племянницы. После смерти бабушки мы сблизились, поначалу было странно, что женщина спокойно входила в мою квартиру, имея свои ключи, чтобы взять из старого сундука какие-то вещи, но я быстро привыкла к этим странностям.

Несмотря на чудной нрав, Соседка всегда помогала, а я ей. Я бегала в аптеку за ее лекарствами, а бабушка Сима иногда готовила вкусные пирожки, которыми угощала меня, а еще женщина немного глуховата, поэтому мою игру на виолончели по четыре часа в день она сносила весьма неплохо, живя за стенкой от меня.

Так что сейчас, когда Исаев дает наставления относительно взаимоотношений с мужчинами, мне становится немного смешно, потому что единственный мужчина в моей жизни – это пушистая морская свинка по прозвищу Спин.

Вот он меня точно ждет, чтобы я ему воду поменяла и еды насыпала, хотя по этому поводу переживать не стоит, баба Сима также следит за моим питомцем.

Только мое негодование подстегивают слова Исаева, и я уперто повторяю:

– Я не поеду с вами ни в какие рестораны! Это похищение!

– Советую сбавить обороты и не нагнетать, я и так не в самом лучшем расположение духа, – отрезает кавказец и резко заворачивает на парковку.

Не успеваю понять, куда именно меня привезли, мужчина выходит из машины, обходит ее и резко распахивает передо мной дверь…

Мне вдруг становится очень страшно. В мозгу вспыхивают картины одна страшнее другой, когда мужчина наклоняется и заглядывает в салон. Смотрит пристально, будто осматривает.

И взгляд такой мужской, будто я без одежды. И вместе с тем то, как он смотрит, в этом есть что-то будоражащее, заставляющее сердце биться с перебоями.

– Не трясись, – чеканит слово, а я вдруг в себя прихожу.

Рассматриваю кавказца, наконец, начинаю подмечать детали его внешнего вида. Кашемировое пальто. Дорогой костюм, атласная черная сорочка, которая невероятно идет оливковой коже, подчеркивает экзотичность, и я не понимаю, это загар, привезенный с моря, или реальный цвет…