Наследник дракона
Шрифт:
Синдикат Дракона
18 июня 3040 года
Петр Хитцу – теперь Теодору было известно имя куромаку организации якудза, – вошел в зал аудиенций только после того, как стражи вышли из него и закрыли за собой двери. Одет он был скромно, со времени их последней встречи заметно постарел. Он с усилием переставлял ноги – видно было, что скользкий паркетный пол создает ему определенные трудности. Ему помогал молоденький парнишка. Вот этот разряжен, как игрушка! Особенно привлекательным
Куромаку приблизился к возвышению, где на коленях сидел принц Теодор. Не доходя метра три, поклонился. Затем сделал еще два шага и снова поклонился, потом встал на колени.
– Рад еще раз увидеться с вами, Хитцу-сан, – приветливо сказал Теодор. – Сколько времени утекло с того момента, как мы встречались в последний раз.
– Ваша дружба – большая честь для пожилого человека, канрей.
– Рад помочь, дружище, но давайте ближе к делу. Что-то последние несколько месяцев ойабуны затаились. Не проявляют никакой активности…
– Все идет своим путем, канрей. – Хитцу слабо улыбнулся. – Я надеюсь на положительный исход нашей встречи. Разговор касается дела чести.
Куромаку устроился поудобнее, положил ладони на бедра чуть повыше колен. Тяжело вздохнул, глянул прямо в глаза Теодора.
– Да, – подтвердил он, – чести. Мы готовы принести извинения.
Хитцу жестом подозвал к себе паренька. Тог неловко поднялся, приблизился и поставил ящик справа от Теодора. Затем поклонился и вернулся на прежнее место позади куромаку.
– Нецуми-сан искупил свою вину, – сказал Хитцу Теодору не надо было заглядывать в деревянный ящик, он сразу догадался, что там лежит. Замороженная голова Язира Нецуми… Ойабун заплатил за свою ошибку жизнью. Он догадался, что мальчик, должно быть, сын Язира.
– Нецуми-сан поступил опрометчиво, – продолжил куромаку. – Я всегда ценил его за хватку, но…
Теодор попытался было возразить, однако старик жестом остановил его.
– Свой позорный поступок Нецуми-сан сумел искупить, однако часть его вины лежит и на мне. Как начальник, я обязан нести ответственность за его поступки. Его честь – моя честь. Он использовал ваше имя, даже не попытавшись выяснить, какова ваша воля. Его гордыня и высокомерие, конечно, не могли быть прощены. Он действовал, даже меня не поставив в известность! Я бы никогда не дал своего разрешения, ибо не пристало младшим решать дела старших. Все равно, на мне тоже лежит часть вины.
Закончив речь, Хитцу достал из кармана два белых платка – один шелковый, другой хлопчатобумажный. Он постелил их на полу возле себя. Шелковый слева, хлопчатобумажный справа…
– В этом нет нужды, – заявил Теодор.
Догадка прошибла его мгновенно. Юбицуме! Ритуальное отрезание пальца для возмещения ущерба достоинству господина. Варварская, с точки зрения Теодора, расплата, но и отказать в ее проведении выше его сил, тем более что этот человек нужен Теодору и Синдикату. Если
– Ваше решение удовлетворит меня, Хитцу-сан, – кивнул принц.
Старик не ответил, он закрыл глаза, мгновенно в его руке оказался кривой нож в покрытых лаком ножнах. С деликатной медлительностью Хитцу обнажил лезвие, отложил ножны влево от себя, затем положил нож на правое колено лезвием к себе. Сжал левую руку в кулак, оставив выпрямленным мизинец, успокоил кулак на платке. В правую руку взял нож и одним движением отхватил часть пальца по первую фалангу. Обрубок он завернул в шелковый платок и подвинул сверток поближе к канрею.
– Пожалуйста, примите мои извинения.
Теодор наклонился и принял сверток. Он положил его справа от себя, рядом с лакированным деревянным ящиком. Ритуал был ему не очень знаком, поэтому он решил, что следует поклониться.
Старик ответил поклоном на поклон.
– Домо, тоно, честь спасена. Прошу простить меня, но у меня множество дел. С вашего разрешения, я оставлю вас.
Теодор кивнул, и куромаку вместе с пареньком направились к дверям. Его вина улетучивалась с вытекающей кровью.
Канрей оставался на коленях – задумчиво созерцая лакированный деревянный ящик и сверток, на поверхность которого пробилось кровавое пятно.
– Ты правильно обошелся с ними.
Теодор вздрогнул, испуганно обернулся. Наполовину поднялся на ноги, успел выхватить пистолет, когда до него дошло, чей голос раздался в зале для аудиенций. Он сунул оружие под мышку, поднялся и поклонился в сторону расписной шелковой ширмы.
Удивительное дело, это была невероятная в устах отца фраза – чтобы он, Теодор, что-то сделал так, как полагается!..
Такаши вышел из-за загородки, натянуто и в то же время с нескрываемым удовольствием улыбнулся – видно, растерянность Теодора пришлась ему по душе.
– Однако вам следует научиться с большим хладнокровием вести себя, если вы хотите стать Координатором, – добавил отец.
– Я не хочу быть Координатором.
Такаши не выдержал и рассмеялся. Смех его был похож на лай постаревшего, но еще старающегося создать видимость силы пса. Неудачное и оскорбительное сравнение, но Теодор ничего не мог с собой поделать.
– Ты полагаешь, я мечтал об этом титуле? – спросил отец.
Конечно мечтал, во сне видел. Всю свою жизнь ты цеплялся за трон. Однако вслух принц сказал:
– Но, как только представился случай, вы охотно взяли власть в свои руки.
– Да, так и было. – Такаши подошел к окну, сложил руки за спиной. Раздвинул бумажные занавески, солнечный свет залил зал. – Когда мой отец Хохиро вызвал меня в Люсьен, я был так несчастлив. Все, чего я хотел, это служить Дракону. Но быть им!.. Я отлично водил боевого робота, жаждал славы. Но отец сказал, что Синдикат нуждается в сильном, волевом наследнике. Координатор – это не просто самурай…