Наследник древней силы
Шрифт:
Послышались голоса где-то вдалеке.
— Живые есть? Этот жив? Пульс проверь.
— Нет, этот — всё. Хотя, погоди… Жив! Пульс есть. Носилки сюда!
Меня подняли, положили на что-то мягкое, и понесли. Боль объяла моё тело. Пронзительная, нестерпимая боль выворачивала наизнанку, я разлепил веки, и свет ударил в глаза. Надо мной висело небо, но теперь оно было не высоким и сними, а низким и серым от густых облаками. Я приподнял голову и увидел спину солдата в грязной зелёной куртке, тащившего носилки, а потом увидел кишки, которые убирал в мой живот другой боец, шедший
— Очнулся, — сказал кому-то солдат, пытавшийся на ходу затолкать мне кишки в живот.
В следующий момент несколько рук прижали меня к носилкам.
— Тихо, тихо, спокойно, братишка, — проговорил кто-то. — Живой. Подлатают тебя. У него болевой шок! Промедол ему! — крикнул он кому-то. — Остался ещё? Давай всё, что есть.
А я корчился и вопил, ничего не понимая. И только одна мысль сидела в голове: «прекратите это, убейте меня». Но боль не прекращалась, эта пытка, казалось, будет длиться вечно. Лицо, живот и рука превратились в сплошной болевой ком, тела больше не существовало, осталась лишь боль — всеобъемлющая и бесконечная, словно небо перед глазами.
Как же болела башка! День сегодня не задался с самого утра. Вначале — дурацкий сон, в котором м меня сперва хоронили, а я лежал в гробу и ничего не мог сделать, а потом оказался на поле боя в тот момент, когда очнулся после ранения. Воспоминание было столь живым, что проснувшись, я вскочил и долго смотрел на свой живот, думая, что кишки до сих пор вываливаются наружу.
После завтрака разболелась голова, и тренировка сегодня давалась труднее обычного, особенно ментальная работа. Я выпил таблетку, стало полегче, но во второй половине дня на пути в Старую Руссу, опять накрыло.
Я сидел, откинувшись на спинку эргономического водительского кресла, и лениво смотрел на серую полосу дороги и едущие впереди машины. Автопилот вёз меня к пункту назначения. Домчали быстро. Порой до Новгорода вечером было дольше добираться, а тут какой-то час — и я в Старой Руссе. Однако скоро халява закончится: в жилой зоне движение станет плотнее, придётся самому браться за руль, а мне с трудом представлялось, как вести машину, когда башка трещит по швам.
Но вот начали попадаться первые светофоры, машин стало больше, и я переключился на ручное управление. Это оказалось не так страшно, как представлялось, и всё же концентрироваться на дороге было трудновато.
Эта неделя выдалась насыщенной. В понедельник я сделал предложение Ире, во вторник ужинал с Лядовым, в среду и четверг были ещё две встречи, а сегодня я ехал в Старую Руссу, чтобы поговорить с человеком из НИИ. Завтра и послезавтра меня ждали свидания с обеими кандидатками на роль моей невесты, а в понедельник — семейное собрание и раздел имущества. Если же учесть, что каждый день с восьми утра до примерно двух часов дня я занимался тренировками, было не удивительно, что от таких нагрузок головные боли стали усиливаться.
Как и советовал Николай, дать интервью я не согласился. Сказал, что слишком тяжело вспоминать прошедшие события и не хочу говорить о них на камеру, так
Следующие два дня я встречался с людьми, которые были связаны с сектой «третьей ступени познания» или с поисками просветлённых.
Во вторник разговаривал со знакомым Иллариона, много времени посвятившим поискам потомков древних волхвов, якобы, обитающих на севере. Его я выловил через интернет. Мужик этот лет тридцать назад обнаружил культовые места в лесах в районе Финского залива и решил, что они имеют какое-то отношение к просветлённым. Но спустя десять лет археологи, исследовавшие тот район, тоже нашли их и объявили, что это — капища местных племён, обитавших тут ещё в девятнадцатом веке. Знакомый же Иллариона утверждал, что учёные врут, потому что власти хотят скрыть от людей правду. Он показал снимки тех культовых мест, которые действительно очень походили на языческие капища, но больше я от него добиться ничего не смог.
О ритуалах в «общине» я тоже не узнал ничего. Они хранились в тайне. Не рассказал мне про них и Анна Васильевна. С ней так и не удалось пообщаться. Княгиня лежала под капельницами и почти не приходила в себя. По всем признакам ей осталось совсем недолго.
Второй человек, с которым я встречался, оказался журналистом. В нулевых он вёл независимое расследование, касающееся той же темы. Но этот в поисках разочаровался и теперь в существование просветлённых не верил. Утверждал, что это — сказки, придуманные для выманивания денег у доверчивого населения.
А сейчас я ехал на последнюю запланированную на этой неделе встречу. Мы с Ирой нашли через интернет начальника нужного отдела НИИ, и я связался с ним. Возможно, кто-то назвал бы мой поступок глупым, но иного выхода, кроме как напрямую обратиться к учёным, я не видел.
Начальник отдела сперва отказывался со мной говорить, даже когда узнал, что я — князь. Зато когда я рассказал, что мне было видение пустыни с загадочными существами, он поколебался в своём решении и назначил встречу в Старой Руссе.
И теперь я ехал и думал, что меня ждёт. Расскажет ли учёный что-то важное и полезное, или я не узнаю ничего сверх того, что мы с Ирой и так вычитали на французских и немецких сайтах. А может быть, меня уже ждут люди из ГСБ или других спецслужб, желая предупредить, чтобы я не совал нос, куда не следует? Впрочем, последнее меня не пугало. Арестовать просто так — не арестуют. Максимум, станут угрожать, но угрозы их я вертел на одном месте. Конечно, если скажут не лезть, будем осторожнее, но не более того.