Наследник Каладана
Шрифт:
Он боролся с беспокойством, болтая с девушкой. Пол узнал о научном образовании, полученном ею на Кайтэйне, о том, как она стала помощницей отца. Он замечал, что Синсей ему улыбается, и даже в таких незавидных обстоятельствах чувствовал, что его влечет к ней.
Россыпь звезд заполнила темное небо над головой, и Пол осознал, насколько он устал. Он хотел бы совершить набег на лагерь наркодельцов прямо сейчас, найти какой-нибудь способ освободить Дункана, но был неспособен сделать это. Позже, не в одиночку. Завтра, отдохнув, он сделает свой ход.
Деревенские жители
Проснувшись в глубокой темноте от стрекота ночных насекомых, он понял, что ему снилась она, а не таинственная девушка из пустыни, которая преследовала его во многих недавних снах.
Пол молча отругал себя за то, что его волнуют сны. Он должен сосредоточиться на спасении Дункана, ни на что не отвлекаясь.
Наше восприятие рассказывает красивую убедительную историю, часто независимо от фактов.
Согласие Фенринга отправиться вместе с ним на Кайтэйн убедило барона, что они и впрямь способны заинтересовать Императора своим планом. Хитрый замысел обрел под собой твердую почву, и шанс заманить лидера террористов в ловушку стал реальным. Барона охватывало чувство приятного удовлетворения, как после сытного ужина, приправленного меланжем.
Они отправились в путь на разукрашенном дипломатическом фрегате, размещавшемся на лучшем месте в трюме галактического лайнера.
– Бояться нечего, мой дорогой барон, – вслух размышлял Фенринг. – Да, Шаддам будет не в духе, когда мы сообщим ему о настоящих расхитителях специи, но быстро отвлечется на наши планы по поимке его заклятого врага.
Барон часто имел дело с Шаддамом IV за три с половиной десятилетия правления Императора. Этот суровый властитель не признавал неудач и не терпел некомпетентности. Барону и Фенрингу предстояло сделать так, чтобы гнев Императора непременно пал на Якссона Ару, а не на них. Хотя барон и граф часто расходились во мнениях, в этом вопросе они проявляли исключительную солидарность.
Удобно устроившись на роскошном дипломатическом корабле, барон делал все, чтобы скрасить путешествие. Он потягивал прекрасный бренди «Кирана» – за имперский счет, разумеется – и до отвала наелся морепродуктов; просто потому, что это было в новинку после его пребывания на пустынной планете.
Фенринг сидел за письменным столом в корабельном салоне, что-то напевая и бормоча себе под нос:
– Э-э-э, мое собственное расследование вышло далеко за рамки завода Оргиз, барон. Ниточки тянутся к некоторым злоумышленникам, чьи имена смогут вас удивить.
– Я не люблю сюрпризов, – ответствовал
– Это, э-э-э, к вашей же пользе, не волнуйтесь.
Граф Фенринг раздражал, но все же был гораздо лучшей компанией, чем его надоедливый помощник.
– Вы решили не брать с собой своего ментата? Вы уверяли, что шагу не можете ступить без этого гения проницательности, но я всегда считал его утомительным.
– Э-э-э, Грикс Дардик больше не служит мне в прежнем качестве. – Граф погладил подбородок. – Его поведение стало деструктивным, а я держал его у себя на службе лишь до тех пор, пока он приносил пользу. – Фенринг сделал паузу. – Увы, он перестал ее приносить.
Барон усмехнулся:
– У меня такое же отношение к моему собственному ментату. В каком же качестве Дардик служит вам сейчас?
– Э-э-э, в качестве удобрения в личной оранжерее моей жены. Над ним распускаются самые красивые цветы.
Барон не стал уточнять подробностей.
Прибыв в космопорт Кайтэйн, они пересели в официальный транспорт, и колонна автомобилей без опознавательных знаков помчалась по переполненным улицам. Машины доставили их на уровень для приема послов глубоко под монолитным дворцом.
Граф Фенринг улыбнулся:
– Как только я объяснил, что мы придумали план по захвату Якссона Ару, Император прервал все придворные дела ради встречи с нами. Камергер Ридондо подготовил изолированную комнату, где мы сможем изложить наш замысел.
Барон кивнул:
– Будем надеяться, что это помещение более удобно, чем ваша «комната тишины» в Арракине.
Фенринг поджал губы:
– Свои функции она выполняет.
Императорские гвардейцы встретили их у затонированного автомобиля и сопроводили по сводчатым переходам к служебным лифтам.
Камергер Ридондо вышел им навстречу. Грузный человек с тяжелой квадратной челюстью, казалось, он задыхался от собственной важности. Он вскинул лопатообразную ладонь и сделал размашистый приглашающий жест:
– Пойдемте, Шаддам вас ожидает. Ему не терпится выслушать ваш доклад.
Император ждал их в большом конференц-зале, толщиной стен напоминающем бункер. Он сидел во главе стола, словно председатель суда. На стенах висели портреты предыдущих императоров, неодобрительно взирающих на происходящее сверху вниз. На блюдах лежали сладости, фрукты и мясные нарезки, сервированные второпях – слуги доставили их сюда в последний момент. Пустые тарелки стояли лишь перед тремя стульями – сиденье одного было расширено и укреплено, чтобы соответствовать габаритам барона.
Шаддам уставился на прибывших, не обращая внимания на еду. Он не притрагивался ни к единому кусочку. Фенринг отодвинул в сторону пустую тарелку перед своим стулом, чтобы установить голографический проигрыватель. Пока барон усаживался, у него заурчало в животе; но, видя, что остальные ничего не едят, он воздержался от того, чтобы положить к себе на тарелку всего и сразу.
Граф откашлялся – гораздо громче, чем необходимо.
– Мы прибыли с новостями, сир, – эта информация демонстрирует всю степень предательства Союза Благородных по отношению к вам.