Наследник клана
Шрифт:
– «Сфера». Активация!
– рыкнул я, быстро складывая печати.
Парень по шлейфу из своих копий явно метнулся было назад и даже вышел из зоны прямого поражения, но вот от ударной волны его это не спасло. И в тот же самый момент визгливо заорала одна из продолжающих обстрел охотников, на мгновение привлекая всеобщее внимание.
– Твою Уробороса в душу...
– выдохнул я, чувствуя, как слетает весь напускной налёт ярости, и сердце предательски пропускает удар.
«Смазанный», которому неплохо досталось от «Сферы», высказался конкретнее и куда как в более грубой форме, торопливо и неуверенно
Вот в нём исчезла голова незадачливой охотницы, раздался смачный хруст, и визг резко оборвался, а безвольное тело, пару раз дрогнув в предсмертных конвульсиях, перестало отчаянно сопротивляться и обвисло в руках пожирающего его монстра. Ещё мгновение — и мы все разом вышли из охватившего нас оцепенения, словно тараканы бросившись в разные стороны.
О том, чтобы напасть на порождение духов древесной стихии, не могло быть и речи, а первая встреча с реальным чудовищем из-за стены мигом смела любые возможные мысли о продолжении наших разборок, оставив только одно желание: оказаться как можно дальше от этого места.
«А ведь как всё хорошо начиналось...» - зло думал я, на пределе своих возможностей ломясь через лес и одновременно стараясь не шуметь, чтобы едва отделавшись - пусть и так... нехорошо - от одних преследователей, не привлечь внимание кого-то ещё.
Полгода адской работы дали-таки результаты, и на экзамены я вышел уже не той бестолочью, которую прошлой осенью привезли в Тимирязевскую Академию. Да чего там, мне даже удалось открыть и немного разработать меридианы рук, так что последовательности объёмных печатей теперь выходили практически идеально, а чары стали на порядок мощнее. Паразитные потери всё ещё оставались запредельными, но даже так меня уже можно было назвать очень похожим на полноценного выпускника школы при чародейской Академии.
Считать себя кем-то большим было бы глупо. Всё же, хоть я и гордился собой, так как уже мог то, что недоступно простому смертному, но прекрасно понимал, что даже студент- первокурсник знает и умеет в разы больше, чем нынешний я. А ведь и студент - ещё совсем не чародей!
С учёбой тоже всё оказалось не настолько плохо, как могло быть. Тут надо сказать спасибо тем, кто помогал мне подтянуть хвосты, как одноклассникам, так и нет. С той или иной мотивацией, но ребята и учителя тратили на меня своё свободное время, и я это ценил, потому как давно уже осознал, что «сам» не добился бы и десятой доли нынешнего прогресса.
Особо выделялся разве что Мистерион. Для которого я почему-то был словно кость, вставшая в горле, или, правильнее сказать, личное оскорбление, непонятно зачем топчущее землю. Но даже он под конец учебного года, поглядывая на наш класс разъярённым зверем (не знаю уж, чем мы провинились перед этим «фанатиком от магии»), слава Древу, до разнообразных осложняющих жизнь пакостей не опустился. Так что его предмет успешно сдали все.
И даже я! Пусть на тройку, с кучей дополнительных вопросов, зачастую совсем не по теме... Но заветная оценка появилась в ведомости, а главное, это открывало мне путь к выпускному экзамену, ибо остальные предметы я закрыл ещё раньше.
С ними было попроще, хотя и тут нашлись свои трудности. В частности, историю, которую я всегда знал весьма неплохо, удалось осилить только со второго раза, и то после вмешательства Артемиды Бореславовны. Нашего завуча за время учёбы я видел редко - она почти не появлялась в школе, в основном занимаясь вопросами Академии, в то время как Бояр вечно торчал именно здесь, не шибко интересуясь делами основного учебного учреждения.
Однако результаты экзаменов всё же проходили через эту многоуважаемую женщину. И когда Уткина-старшая завалила меня в первый раз, её вызвали на разборки, где подробно объяснили, что решать проблемы своего клана нужно во внерабочее время и другими способами. А затем у Надежды Игоревны состоялся очень неприятный разговор с Ольгой Васильевной, по результатам которого ставшая вдруг доброй и приветливой училка с многообещающим взглядом влепила мне «Отлично», едва не порвав бумагу дневника- зачётки, пером выводя подпись.
Откуда я это знаю? Нет, я не подглядывал за опекуншей и не отирался у учительской. Информация пришла всё от той же Нинки, скрыть от которой что-то в школе было решительно невозможно, а как она получала сведения - не моё дело. Меня вообще в отношениях с красноволосой в последнее время заботило только, как не давать поводов для ревности Ульриху, с которым они вроде как были почти официальной парой.
А всё потому, что информация о моём родстве с Бажовыми, а также обещаниях Князя разошлась по школе как ураган. И Нина, со всей присущей ей непосредственностью в интимных вопросах, где-то за полтора месяца до конца учебного года завалилась ко мне в комнату вместе с сумрачным Шмелём, как только я вернулся с тренировки. Выперла Борислава и его хозяйственных кукол в коридор и, по-хозяйски усевшись на его кровать, объяснила сложившуюся ситуацию.
В двух словах: одноклассники любят друг друга и хотят быть вместе. Но вот те раз, Нинка третья в очереди на наследование роли главы клана, а потому стратегический резерв, и вообще, пока ещё девочка. Всё это было вывалено на меня скопом и без тени смущения. Зато мой резиновый приятель бледнел, краснел и зло сверкал глазами, но не в мою сторону, а в окно, явно едва сдерживаясь.
Поздравив красавицу с этим фактом, я аккуратно, как только мог, мало что соображая после тренировки, поинтересовался: «А я-то тут, собственно, при чём?» Ну и под сгущающейся тяжёлой аурой от пошедшего пятнами Ульриха узнал от красноволосой, что являюсь гарантом их счастья.
Папаня, мол, глава их небольшого клана, против Шмеля ничего не имеет, но дочку отдать просто так не может. Ну а старейшины на экстренном совещании постановили, что закроют глаза на введение в род бескланового носителя бесполезного аспекта, если Нина станет постоянной любовницей последнего из «Зеленоглазых Бестий».
И не просто любовницей, от меня у неё должно родиться минимум двое детей, включая первенца. И при этом претендовать на потомков я права иметь не буду. Мол, хватит и того, что он нашу кровиночку пользует!