Наследник Новрона
Шрифт:
— Я пойду спать, — наконец сказала Ариста.
— Хорошая идея, — ответил Адриан, не глядя на нее.
Она медленно вернулась на середину площадки, через плечо поглядывая в его сторону. Он продолжал лежать и смотреть в пустоту. Ариста беспокоилась за Адриана. Если бы так вел себя Ройс, она бы не обратила на это никакого внимания, но для Адриана такое поведение было необычно. Ариста разложила свои одеяла и легла, внезапно почувствовав себя ужасно, словно утратила что-то ценное. Только вот она не понимала, что именно.
Ее плащ потемнел, но Ариста заметила это только сейчас, и никак не могла вспомнить, в какой момент его свет начал
У мальчика были желтоватые глаза и призрачно-бледная кожа. Он приоткрыл рот, словно собирался задать вопрос, но забыл, как произносятся слова. Она знала, что он готов был закричать, но вовремя овладел собой. Рядом стоял Джериш. Боец навис над мальчиком, точно загнанная в угол мать-медведица. Оба были в самой обычной одежде, доспехи и знаки отличия остались во дворце. Джериша можно было бы принять за бедного купца или торговца, если бы не рукоять длинного меча, которая, точно караульный, выглядывала у него из-за спины над левым плечом.
— Привет, Гриндер, — сказал мальчик, когда они вошли.
— Здравствуй, Нери, — приветствовала она мальчика и с трудом удержалась от поклона.
Он был очень похож на отца, те же черты, та же ясность взгляда, та же форма рта. Он наследник императора, тут не могло быть сомнений.
— За тобой следили? — спросил Джериш.
Она снисходительно усмехнулась.
— Неужели нельзя проследить за сензаром?
— Нет, — резко ответила она. — Все продолжают думать, что я сохраняю верность делу. Теперь нам нужно спешить. Вот… — Она протянула им ожерелья. — Это для тебя, Нери, а это для Джериша. Наденьте их и никогда не снимайте. Вы меня поняли? Никогда не снимайте ожерелья. Они укроют вас от магического глаза, защитят от заклинаний, позволят мне найти вас, когда минует опасность, и даже принесут удачу.
— Ты собираешься с ними сражаться?
— Я сделаю то, что будет в моих силах.
Она посмотрела на мальчика. Теперь все ее усилия были направлены на его защиту и возвращение.
— Тебе не удастся спасти Нарейона, — без обиняков заявил Джериш.
Она посмотрела на мальчика. У того дрожали губы.
— Я спасу то, что для него дороже всего, сына и империю. Это может занять время, возможно, много времени, но клянусь, что империя возродится, даже если это будет стоить мне жизни. — Она смотрела, как они надевают ожерелья. — Постарайся надежно его спрятать. Увези в деревню, там вы сможете вести жизнь обычных земледельцев. Старайтесь не привлекать к себе внимания и ждите моего зова.
— Но спасет ли это нас от твоих соратников?
— Начиная с сегодняшнего дня у меня больше не будет соратников.
— Даже старый Йолрик исчезнет?
Она колебалась с ответом.
— Йолрик очень могущественный маг, но мудрый человек.
— Если Йолрик так мудр, почему он с ними? Что может быть мудрее сохранения империи и верности императору?
— Я не уверена, что Йолрик заодно с ними. Он всегда держался особняком. Даже император не мог на него повлиять. Йолрик делает, что пожелает. Я не могу предвидеть, как он поступит. Надеюсь, он присоединится ко мне, но если заключит союз с Венлином, то… — Она печально покачала головой. — Нам остается только надеяться.
Джериш кивнул:
— Я тебе доверяю, я знаю, что ты нас прикроешь. Никогда не предполагал, что скажу это сензару или тебе.
— А я доверяю тебе будущее империи, более того, будущее всего человечества, и я тоже не ожидала, что скажу это тебе.
Джериш снял перчатку и протянул ей руку.
— Прощай, брат. — Она взяла его руку в свои ладони, зная, что в последний раз в жизни пожимает чью-то руку.
«Откуда я все это знаю?» — подумалось ей.
— Прощай, Нери, — сказала она мальчику.
Неврик бросился к ней и обнял. Она прижала его к груди.
— Мне страшно, — сказал он.
— Ты должен быть храбрым. Помни, ты — сын Нарейона, императора Апеладорна, потомок Новрона, спасителя нашего народа. Знай, что придет время, когда кровь наследника Новрона должна будет вновь нас защитить. И это будет твой потомок, Нери. Возможно, мне потребуется много времени, чтобы победить восставшее на нас сегодня зло, поэтому не жди меня. Если ты встретишь девушку, которая заставит твое сердце улыбаться, сделай ее своей женой. Помни, Персефона была дочкой простого землепашца, а стала матерью императора. Ты должен найти такую же девушку и создать семью. Постарайся выжить и передай своему ребенку ожерелье. Слушайся Джериша. Минует этот день, и не останется на земле столь же великих воинов. Я об этом позабочусь. — Она заметила, как помрачнел Джериш. — Это необходимо, — добавила она, удивляясь собственному хладнокровию.
Джериш мрачно кивнул.
— Что ты собираешься делать?
— Позаботься о том, чтобы вас не было в городе, когда я это сделаю.
Тук-тук-тук…
Ариста проснулась. Она замерзла и терялась в догадках. Что-то ее тревожило, ей казалось, что нужно срочно что-то делать. От долгого лежания на мокром камне у нее болела спина, ныло уставшее тело, и она чувствовала себя измотанной. Ариста со стоном перевернулась на бок.
Тук-тук-тук…
Кто-то трижды стукнул камнем по камню. Гул удара эхом прокатился по пещере. Она подняла голову, но ничего не сумела разглядеть. Все вокруг тонуло во тьме. Светлячки исчезли или погасли.
Тук!
Полыхнула белая вспышка, и в этот короткий миг Ариста успела заметить Магнуса, сгорбившегося над грудой камней всего в нескольких футах от нее.
Тук!
— Ба, дурим, хибен! — зарычал гном.
Он поерзал, усаживаясь удобнее.
— Как долго я спала? — спросила она.
— Шесть часов, — ответил гном.
Тук!
Вспыхнул и погас свет, и опять Магнус недовольно чертыхнулся в темноте.
— Что ты делаешь? — спросила Ариста.
— Разочаровываюсь в себе. Позор мне…
— Как прикажешь это понимать?
— Я давно этим не занимался, но это не оправдание. Какой же я Бранденлин, если…
Тук!
Еще одна вспышка, но на этот раз свет не погас. Искра продолжала светиться, неожиданно яркая. Магнус тут же к ней наклонился, принялся дуть, и она разгоралась все больше. Теперь Ариста смогла разглядеть лицо гнома, его румяные щеки, широкий нос, короткую бородку. Озаренные мерцающим пламенем темные глаза Магнуса блестели. Он завороженно смотрел на набирающее силу пламя.