Наследник Осени
Шрифт:
Двумя неделями ранее она присутствовала на общих похоронах сестры Хезел, брата Креллиса и Косаря. С тех пор ее здесь никто не видел, хотя заседания Совета проводились ежедневно и с приглашением всех желающих – многое еще предстояло обсудить.
Пройдя через врата Осени, женщина в капюшоне села в заднем ряду амфитеатра. Заседание Совета только что завершилось, и сестер обступили с десяток горожан, желавших пообщаться или просто перекинуться словечком с оставшимися вождями. Трое огоггимцев, оторвавшись от группы, стали подниматься по ступенькам к верхним рядам. В одном из
Юный правитель умел очаровывать и не скупился на улыбки, но глаза его были глазами старика. Поговаривали, что ужасы, свидетелем которых молодой человек стал во время кошмарного сражения, разбили ему сердце.
Его вечную мудрость сопровождали старик и женщина со спящим ребенком на руках. Поговаривали, что девочке уже триста лет, что она дочь эффтенского мага и что это в ней на протяжении трех столетий скрывалось все зло мира. Глядя на безмятежно посапывающее дитя, никто бы не поверил в то, что именно оно стало причиной стольких бедствий и разрушений.
Короткая процессия миновала женщину в плаще с капюшоном, и она вновь обратила внимание на собравшихся внизу. Прошло не менее часа, прежде чем просители разошлись, и сестры, наконец, остались одни. Они еще поговорили недолго, после чего Беландра, сестра Осени, направилась вверх по проходу к вратам Осени. Когда она подошла ближе, женщина в плаще с капюшоном поднялась и шагнула ей навстречу.
– Простите, сестра, вы можете уделить мне немного времени?
Беландра повернулась к незнакомке с усталой, но доброжелательной улыбкой.
– Конечно.
Женщина в плаще впервые видела знаменитую сестру Дома Осени так близко. Невысокая, хрупкая на вид, с роскошными, сияющими на солнце, как медь, волосами, она казалась выше, чем была на самом деле, и распространяла вокруг себя ауру приветливости, достоинства, благородства и непреклонной силы духа. Даже повязки и неуклюжие глиняные корсеты на руках не умаляли ее элегантности.
– Я знаю, вы устали, но есть вопрос, на который мне необходимо получить ответ.
Беландра кивнула.
– Пожалуйста, спрашивайте.
– Я была среди тех, кто видел глаза ребенка. Я слышала тот чудовищный рев и… в общем, ее магия изменила меня.
Взгляд сестры смягчился. Она взяла незнакомку за руки. Пальцы у нее оказались теплые.
– Мне очень жаль, что вам пришлось вынести такую боль, вытерпеть муку. Сочувствую. Но вы не одиноки. Каждый, кто был в Огндариене в тот день, изменился… так или иначе. И если бы не камень, который я ношу, я бы, наверно, тоже изменилась.
– Я все помню, – продолжала женщина. – Воспоминания не уходят. Скорее, они даже становятся сильнее. Я помню, что вначале мне это даже нравилось. Сила, власть…
– Власть может быть большим соблазном, особенно для тех, кто
Женщина в плаще неуверенно кивнула.
– Мой муж… он принял зло, и мне пришлось убить его. Разорвать голыми руками.
Сестра Осени нежно обняла ее.
– Мне так жаль.
Женщина в плаще расплакалась, и Беландра ласково погладила ее по плечу.
– Не нужно себя винить, – тихо сказала она. – То сделали не вы, а века ненависти, злобы и жестокости. Зло, что копилось столетиями, выплеснулось через вас в тот черный день.
Незнакомка отстранилась. Беландра опустила руки.
– Нет. – Женщина в плаще покачала головой. – Нет, вы не правы. Это сделала я. Я хотела убить его. И он заслуживал смерти.
Отступив на шаг, сестра Осени попыталась рассмотреть скрытое под капюшоном лицо незнакомки, но та отвернулась.
– Простите, сестра. Я пришла к вам не для этого. Я хотела спросить о другом. – Она смахнула слезы. – Не пожаловаться. Не поплакаться. Я лишь хочу знать почему. Почему я снова стала человеком, когда столь многие так и не избавились от влияния зла? Почему они остались порчеными?
Беландра положила руку ей на плечо.
– Потому что у вас доброе сердце. Вы больше любите, чем ненавидите. Любовь победила ненависть, вот и все.
– Не понимаю.
Сестра Осени кивнула.
– Когда черную эффемерию выпустили из снов дочери Моргеона, ей понадобилось какое-то пристанище. Ненависть притягивает ненависть. Она есть в каждом из нас. Вот почему порча сошла на всех. Но когда мы с братом Осени стали возвращать черную эффемерию в Каменное Сердце, у каждого пораженного ею появился выбор. Те, кто возлюбил зло, кто проникся обретенной силой, предпочли сохранить ее в себе. Они остались порчеными. Те же, кого их новый облик привел в ужас, отвергли черную эффемерию и постарались победить ее в себе, чтобы стать прежними. Без них мы не одолели бы порчу.
– Но я ведь не такая. Поймите, сестра, я не из тех, кто предан добру. За свою жизнь я совершила много такого, о чем…
Беландра подняла руку, и незнакомка замолчала.
– Не важно, что вы делали в прошлом, как жили и к чему стремились. Важно то, что в решающий момент вы выбрали сторону любви, а не сторону ненависти.
– Но я…
– Запомните, что я скажу, – остановила ее сестра Осени. – Некоторые мнят себя справедливыми и добродетельными, но при том оскверняют мир каждым своим прикосновением. Некоторые считают себя уродливыми, неблагодарными и злыми, однако ж заполняют мир всей красотой Перемен Года. Никогда не забывайте, что в самый решающий миг вы встали на сторону любви.
Беландра поцеловала ошеломленную незнакомку в щеку и, кивнув, продолжила путь к вратам Осени.
– Сестра, подождите! – крикнула ей вслед женщина в плаще. – Пожалуйста, подождите. У меня еще один вопрос.
Беландра обернулась.
– Да?
Незнакомка замялась.
– Могу ли я… Позволено ли…
– Продолжайте.
– Могу ли я увидеть его? Могу ли всего лишь взглянуть на него, на того юношу, что спас нас всех?
Сестра Осени печально улыбнулась. В глазах ее блеснули слезы, но она справилась с ними.