Наследник престола
Шрифт:
Калле пожал плечами, и, приложив вейп к губам, снова глубоко затянулся.
– Да это не наркота.
– В смысле?
– Это не гаши-и-иш, – пояснил он, передразнивая Лену. – Это марихуана. Но о вкусах не ссорятся.
– Не спорят, – поправила Лена
– Ну да. А я что сказал? Как по мне, пить хлеб на вечеринках бессмысленно.
Лена засмеялась.
– Пить хлеб? Это твоя альтернатива травке?
– Ну пиво, углеводы. Там одна дрянь. От спиртного в сон клонит… Так и теряешь контроль, а потом происходит всякое. Особенно со мной, – сказал он, сжав челюсти.
Он снова затянулся. Лена
Она не знала, что ответить. «Понимаю»? Это, конечно, было бы ложью. Она скользнула по нему взглядом: он лежал, закинув руки за голову, голубая рубашка задралась, слегка обнажая пресс, глаза устремлены в потолок, челюсти сжаты.
– Есть участи и похуже, – произнесла она.
Так частенько говаривал ее отец. В молодости его отправили на службу в Ливан, и с тех пор этой фразой он козырял в каждом разговоре. Иной раз, когда Лене не хотелось есть рыбу на ужин или не нравилась погода за окном, отец, вздохнув, мрачно приговаривал: «Есть участи и похуже». Тогда все задумывались о невинно убиенных и обездоленных. Фраза работала – и безумно раздражала.
Калле обескураженно взглянул на нее, а затем расхохотался.
– Что верно, то верно, но как же иногда приятно отдохнуть от этого бесконечного реалити-шоу, – ответил он и поднялся. – Но хватит обо мне. Я от себя устал уже. Расскажи лучше о себе. Ты из Хортена? Как тебе в Осло? Чем занимаешься, когда не шатаешься по лесу?
Калле улыбнулся. Его взгляд поплыл, и Лена пожалела, что не захватила с собой выпивки. Получится ли у нее сейчас проскользнуть на кухню и что-нибудь взять, чтобы это не выглядело странно и не разрушило атмосферу? Не успела она решиться, как ручка двери дернулась, и в комнату ввалился Арни.
– Ой, сорян! – воскликнул он и стыдливо прикрыл глаза руками, словно пытаясь спрятаться. Он попятился назад и так стремительно захлопнул дверь, что угодил себе по лбу.
Калле, разразившись смехом, вскочил на ноги.
– Да не делаем мы ничего, придурок, заходи давай, – крикнул он.
Арни, все еще не открывая глаз, на ощупь вошел в комнату.
– Все одеты? На меня внимания не обращайте, меня тут нет. Просто кое-что разведаю, – с этими словами он и подошел к окну. – Хм-м, – протянул он, поглядывая на крышу дома.
Калле подошел к нему и хлопнул его по плечу.
– Ну уж нет, дружище. Только не отсюда, а то шею сломаешь. Именем короля, я тебе запрещаю.
Арни сжал кулаки и нетерпеливо застучал по подоконнику.
– Да блин, мне всего-то надо разбежаться немного! – заканючил он.
Калле фыркнул.
– Исключено, брат. Сделаешь это – отправлю в ссылку!
Вздохнув, Арни напустил на себя оскорбленный вид и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Калле метнулся за ним.
– Погоди, есть одна мысль.
Снаружи кто-то сделал музыку погромче. Лена осталась в комнате одна. На покрывале, там, где сидела она и где лежал Калле, остались вмятины.
А еще там остался его вейп.
Лена убрала его в клатч, вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.
На весь сад играл Сезинандо. В бассейне все еще было пусто. Лена не торопясь вышла наружу и села у широкой лестницы, ведущей в сад. Сейчас ей очень не хватало пива.
Ингрид сновала туда-сюда, собирая стаканы, и, заметив ее, помахала рукой. В креслах-мешках у бассейна развалились Маргрете, Фанни и еще какие-то ребята. Свободных мест не было.
Внезапно они развернулись в ее сторону. Лена попыталась отвести взгляд, но было уже поздно. Девочки кивнули ей и уткнулись в телефоны. Тут же она почувствовала, как ее мобильник гудит от уведомлений. Она выудила его из сумки. Так и есть – три новых заявки в снэпчате. От Фанни, Астрид и Гюннхильд.
Лена быстро убрала телефон обратно.
Калле, Арни и другие мальчики, столпившись у террасы, что-то активно обсуждали. Похоже, дело предстояло серьезное. Наверняка еще какой-нибудь их «обычай». Лене не сиделось спокойно, и она вновь вытащила телефон. От мамы с папой ни одного сообщения. Как они сейчас дома? Спит ли Теодор или, может, проснулся от кошмара, как это иногда с ним случалось? Она представила себе, какой он сейчас теплый, в пижаме и с пустышкой. Может быть, они сейчас сидят все вместе на диване и смотрят телевизор. Она вздохнула. Было всего девять.
Папа приедет за ней только через три часа. Усевшись на лестницу, она кожей почувствовала исходивший от каменных ступенек холод. Здесь Лена была на уровень выше всех остальных. Будто бы она сидела на сцене, демонстрируя всем, насколько она здесь чужая и странная.
И какого хрена она вообще сюда поехала?
В туалете она достала из сумочки зеленую пудреницу и спонжем нанесла немного пудры на лицо. Оно сразу преобразилось – стало тоньше, с четко очерченными скулами. И без того большие глаза с чуть опущенными уголками казались еще больше. Она скорчила гримасу, скривила губы. Для ее лица глаза были слишком огромными. «Подчеркиваем либо глаза, либо губы», – так всегда говорила Тесс и прочие мейкап-гуру на ютьюбе. Она достала тюбик помады и подкрасила губы. Вот так, теперь на ее усталый взгляд не будут обращать внимания. Она убрала пудру и помаду. Вытащила телефон. Девять двадцать. Убрала телефон обратно – он уткнулся во что-то твердое.
Вейп.
Она вытащила его и нажала на кнопку.
Сделала глубокий вдох.
И нырнула.
12. Прыжок в воду
К еде, стоявшей на кухне, до сих пор никто не притронулся. Лена взяла тарелку и принялась изучать фуршетный стол. Возле одного из блюд стояла небольшая табличка с надписью «Дим-сам» – она взяла четыре штуки и положила их себе в тарелку. На душе у нее вдруг стало радостно и легко, и впервые за несколько месяцев она ощутила спокойствие. Затем она взяла немного салата с папайей (по крайней мере, так было написано на табличке), весьма щедрую порцию куриных крылышек и банку пива, после чего направилась обратно во двор.