Наследник

У огромного панорамного окна стоял уставленный аппаратурой и заваленный папками рабочий стол, возле которого сидел в инвалидном кресле высокий седой человек с острым профилем и пронзительным взглядом золотистых глаз. Видно было, что у него нет левой руки, а лицо испещрено шрамами. Он внимательно читал что-то на большом, развернутом прямо в воздухе голографическом экране. Иногда кривился, но ничего не говорил, продолжая быстро просматривать текст.

Дочитав, хозяин кабинета с хорошо заметной досадой пожевал губами, затем нажал какую-то кнопку на пульте перед собой и бросил в микрофон:

– Томилин

пришел?

– Ждет в приемной.

– Зовите.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел среднего роста подтянутый, но уже в возрасте мужчина с незапоминающимся лицом. Тысячи похожих на него людей ходили по улицам городов Империи. Вот только взгляд его выдавал, что этот человек далеко не прост.

– Здравствуйте, Николай Петрович! – улыбнулся вошедшему хозяин кабинета.

– И вам доброго дня, Александр Викторович. Зачем вызывали?

– Садитесь, сударь, в ногах правды нет. Есть что обсудить.

Гость пододвинул себе кресло и сел. Возникший словно ниоткуда секретарь тут же поставил перед ним крохотную чашечку ароматного и очень крепкого кофе, после чего исчез. Александр Викторович с тоской посмотрел на нее и вздохнул – ему кофе нельзя было ни при каких обстоятельствах. Он пробежался пальцами по пульту своего инвалидного кресла, и оно отъехало от стола. Стороннему наблюдателю в этот момент стало бы ясно, что у хозяина кабинета нет не только левой руки, но и обеих ног.

– У меня к тебе два вопроса, – нарушил молчание Александр Викторович. – По-первых, каковы наши варианты?

– Вы их знаете, все пять, – удивленно посмотрел на него Николай Петрович. – С чего вдруг такая срочность?

– Врачи сегодня выдали свой приговор, – криво усмехнулся хозяин кабинета. – Мне остался максимум год, да и то при очень большом везении.

– И ничего нельзя поделать?.. – мертвенно побледнел гость. – Ни один из мальчишек еще не готов…

– Потому и спрашиваю, каковы наиболее приемлимые варианты.

– Ясно… Что ж, в таком случае их всего два. Остальные трое совсем зеленые.

– Седьмой и двенадцатый? – предположил Александр Викторович.

– Они самые, – кивнул Николай Петрович. – Но я больше склоняюсь к седьмому.

– Почему? – удивился хозяин кабинета. – Насколько мне известно, двенадцатый лучше умеет просчитывать ситуацию. Да и порешительнее он.

– Дело в том, что у него в характере есть кое-какие настораживающие черты, – вздохнул гость. – У меня иногда возникает ощущение, что мальчишка вообще не тот, кем кажется. Кое-какие его высказывания наводят на такую мысль. Затем он словно спохватывается и снова становится идеальным курсантом, говорящим только то, чего от него ждут.

– Что за высказывания?

– Осторожные намеки на то, что в самоуправлении нет ничего плохого. Ничего крамольного, но некоторые выражения словно из американской прессы скопированы. И мне это не нравится.

– Мне тоже, – нахмурился Александр Викторович. – Боюсь, придется использовать для проверки крайний вариант. Нужно спровоцировать мальчишек показать свое истинное лицо, иначе…

Он покачал головой.

– Хорошо, – наклонил голову Николай Петрович. – Хоть и не слишком хочется такое делать, подло это, но вы правы. Очень жаль, что третий и восьмая погибли, любой из них был бы идеальным вариантом.

– Мне тоже жаль, – тяжело вздохнул хозяин кабинета. – Но есть только то, что есть, переживать о несбывшемся смысла нет. Выбор придется делать из этих двоих, хотим мы того или нет. Поэтому давай-ка пройдемся по основным вехам их биографий еще раз.

– Как прикажете, – наклонил голову гость. – Итак, седьмой. Он детдомовский, потерял родителей в трехлетнем возрасте при катастрофе рейсового флаера. Мальчик выжил чудом. Сами родители ничего особенного из себя не представляли, оба инженеры с Челябинского завода гипердвигателей, там и познакомились. В детдоме психологи обратили внимание на абсолютную

память ребенка и его совершенно не детские рассуждения. С каждым годом результаты его тестов все более приближались к нашим стандартам, а в двенадцатилетнем возрасте превзошли их. Фамилия седьмого после этого попала в особый список, с этого момента его жизнь жестко контролировалась и направлялась. После окончания школы он получил приглашение из нашей Академии и принял его. К счастью, сам, не пришлось принуждать мальчика. На данный момент перешел на девятый курс. Учится на отлично, в любых ситуациях находит нестандартные решения, его тесты не перестают удивлять психологов. В краткий список вошел после практики на шестом курсе, когда командовал фрегатом «Д765». Именно благодаря его нестандартной тактике было выиграно сражение у Дагобая-III. Взял на себя командование, как единственный выживший офицер, и добился невозможного. Все аналитики разводят руками и говорят, что не знают, как он смог додуматься до подобного.

– Что с друзьями и личными отношениями?

– Есть двое. Их троицу называют двинутой, отличаются одновременно бесшабашностью и четкой продуманностью каждого действия, как ни парадоксально. Стоят друг за друга горой. Если выбор остановится на седьмом, то один из его друзей явно займет со временем мое место – он потянет, поэтому на всякий случай готовлю парня по особой программе. Девушки у седьмого пока нет, хотя многие на балах посматривают на него и пытаются флиртовать. Он ухаживает, очень галантен, но никого пока так и не выбрал. Возникло даже подозрение о его нетрадиционной сексуальности, но, к счастью, не подтвердилось. С полной уверенностью могу утверждать, что седьмой – романтик, он ищет ту самую, единственную и неповторимую, поэтому, пока не нашел, и не заводит ни с кем серьезных отношений.

– Его увлечения? – поинтересовался Александр Викторович.

– Чтение и музыка, хорошо играет на гитаре и пользуется успехом у сокурсников, его часто просят спеть, – ответил Николай Петрович. – Правда подборка песен довольно странная – седьмой выискивает необычные песни древних бардов-неформалов конца двадцатого, начала двадцать первого веков, и исполняет их. Все до единой зовущие к небу, о пути человеческой души, о ее крылатости. Ни одной о любви или чем-то приземленном. Также создал металл-группу «Темное пламя» в Санкт-Петербурге, вспомнив ныне забытый стиль пауэр-металл. Солист и гитарист. Опять же большей частью исполняет песни групп двадцать первого века, но некоторые свои тоже. В общем, парня не определили в «безумцы» только потому, что он подошел нам.

– Мечтатель?

– Одновременно мечтатель и жесткий прагматик. Не знаю, как это совмещается в одном человеке, но совмещается.

– Что ж, – вздохнул хозяин кабинета, – вариант неплохой, как будто. Теперь о двенадцатом.

– Тут все несколько проще, – гость одним глотком допил кофе. – И в то же время сложнее. Сын графа, адмирала, героя и прочее, прочее, прочее. Воспитывался в богатом доме. Отец решил во что бы то ни стало сохранить за своим родом достигнутое им, и у мальчика просто не было детства. Его начали жестко дрессировать с двухлетнего возраста по всем возможным дисциплинам. Как ни удивительно, результат оказался достойным. Одно то, что на его тесты мы обратили внимание, когда малышу было всего восемь, уже говорит о многом. Но есть несколько вопросов. Двенадцатый, в отличие от седьмого, крайне нелюдим и скрытен, друзей не имеет, только приятелей. С девушками встречается либо на светских раутах, либо изредка посещает дорогие публичные дома, однако в извращениях замечен не был – все профессионалки, с которыми он когда-либо имел дело, были допрошены с суперпентоталом [1] .