Наследника заказывали?
Шрифт:
– Ни я, ни соседка никого не разыскиваем, – ответила женщина, но неуверенность в ее голосе приободрила Сергея.
– Вы и не должны. Ищем мы. Два года назад в горах пропали альпинисты. Родные считали, что они погибли, но один из них лежал в коме. Недавно он пришёл в себя, но из-за потери памяти не помнит своих родных. В наш штаб обратились представители больницы. По обрывкам воспоминаний они сумели восстановить его жизнь до катастрофы и узнали его фамилию. Поиски привели нас к вам.
– А какая фамилия у альпиниста?
Несмотря
– Пётр Парфёнов.
– О, это невероятно! Моя соседка тоже Парфенова, но она вдова.
Сергей даже замер, боясь спугнуть словоохотливую мышку.
Я возвращаюсь в свою комнату и запираю дверь на ключ: никого не хочу ни видеть, ни слышать, а чтобы вообще спрятаться от звуков, выхожу на балкон. Владу нужно подумать, что делать со мной и нашим ребенком. Отлично! Мне тоже.
Стук в дверь раздается почти сразу, но я не реагирую.
Тебе не нужен наш ребенок? Что ж, срок еще позволяет сделать аборт и перевернуть эту страницу жизни. До хруста сплетаю пальцы и шагаю по огромному балкону, больше похожему на веранду. Вот сейчас вызову такси и уеду. Сразу в клинику. Доктор еще при первой встрече спрашивала, желаю ли я оставить ребенка.
Я желаю. Очень! Но папочке, кажется, хочется больше нянчить собственную обиду, чем качать на руках наследника.
– Вот и останешься без меня и сына. Так тебе и надо! – ворчу я, глотая слезы. – Да, мы с мамой просчитались, и что? Что с того, что был когда-то план? Я же тебя люблю, идиот!
Бросаюсь к шкафу, быстро переодеваюсь и беру в руки сумочку. Уехать. Подальше от этого дома уехать!
Подлетаю к двери, уже берусь за ручку и… не могу. Не могу так поступить с фасоленкой, растущей у меня под сердцем. Я уже люблю своего малыша, мысленно разговариваю с ним, на ночь тихонько пою колыбельную. И не важно, что его придется отдать отцу! Я буду бороться. Пусть принимает меня вместе с ребенком или катится ко всем чертям! Мы и сами проживем.
Как проживем, в этот момент меня совершенно не интересовало, но раздрай в душе заставляет меня вернуться на балкон. Там легко дышится, вечерний ветер овевает разгоряченное лицо и приводит в порядок мысли.
– Варя, открой! – кричит мама. – Немедленно!
Я не отвечаю, закрываю ладонями уши, опускаю веки и сажусь в кресло из ротанга, думаю.
Если аборт не вариант, значит, нужно уехать из этого дома и вернуться к себе. В конце концов, я не нарушаю договор. Ребенок со мной, в отцовстве я уверена. Это пусть Влад сомневается, мне незачем.
По-прежнему не обращая внимания на стук, я открываю шкаф и начинаю складывать вещи. Уже сложив в сумки одежду, я вдруг задумываюсь: а даст ли мне Влад уехать?
Телефон. Мне нужен телефон. Лезу в сумку, с которой приехала из дома, мобильника нет. Вываливаю на кровать боксеры: вдруг случайно положила его в пакет – там тоже пусто.
Где же он? Вспоминаю, когда я в последний раз держала его в руках. Точно! Я вызывала такси, а потом? Память выводит на экран картинку: я разговариваю с соседкой по квартире, пока ищу поводок для Абби, а мой телефон лежит на столе в кухне. Потом звонит адвокат, я обуваюсь и… кладу мобильник на пол. Выпрямляюсь…
Конечно, я благополучно забыла телефон дома.
Распахиваю дверь.
– Варя, ты почему мне не отвечала? – в спальню врывается мама и смотрит растерянно на сумки.
– Дай мне твой телефон. Срочно!
– Зачем?
– Потом расскажу.
Мама протягивает свой смартфон, я сразу набираю номер адвоката.
– Александр Борисович, можно спросить?
– Да, конечно!
– Я внимательно прочитала контракт, когда его подписывала, и не помню ни одного пункта, указывающего мне, где я должна жить. Так?
– Д-да, – с сомнением отвечает адвокат. В его голосе чувствуется растерянность.
– Отлично. Значит, если уеду из дома Владислава Павловича, я не нарушу договор?
– В принципе, нет.
– Вот и отлично!
– Варя, ты что творишь?
– Собираюсь вернуться домой. Меня душит атмосфера этого места.
– Ва-ря!
– Мама, если хочешь, оставайся, а я больше не могу.
– Варя, тебе нельзя!
– Почему? Я вольна жить, где хочу.
Набираю номер такси. Я могу быть твердой в своих решениях.
– Что здесь происходит? Почему кричите?
На пороге моей спальни впервые за месяц появляется хозяин дома. Он смотрит на трусы, валяющиеся на кровати, переводит взгляд на собранные сумки, потом на меня.
– Владислав Павлович, остановите эту безумную! Куда она беременная пойдет?
– Мама, не придумывай! Мы не нищие, есть и квартира, и работа.
– Я задал вопрос: что здесь происходит? – металлическим голосом спрашивает Влад.
– Я хочу вернуться домой.
– Ты не можешь! Пока я не прикажу, ты не можешь вернуться.
– Могу!
– Попробуй только!
– Я что сделаешь?
Мы стоим рядом, почти соприкасаемся руками. Со стороны, наверное, выглядим смешно, напоминаем петуха и курицу на токовании, но нам не до смеха.
– Дети, дети, перестаньте! – крутится рядом мама.
– Выйдите из комнаты! – приказывает ей Влад.
– Мама, прошу тебя!
– Но…
– Выйди!
Боковым зрением я вижу, как мама пятится к двери. На ее лице написана растерянность. Еще бы! Такой идеальный план по завоеванию миллионера вдруг развалился из-за непутевой дочери. Пока не хлопнула дверь, мы сверлили друг друга взглядами. У меня даже голова кружится немного, но я стойко держусь. Не уступлю ему! Ни за что!
– Я жду ответа! – нарушает тишину Влад. – Куда ты собралась?