Наследники хаоса
Шрифт:
– Какой ты прямолинейный…
– Ну… Пока нас никто не слышит…
Они кружились по залу, а музыка, казалось, становилась всё громче.
– Это неправда, – ответила принцесса: – На самом деле, я очень зла на него. Хочешь узнать, какой подарок он мне подарил?
– Может быть, сначала ты посмотришь на мой подарок?
– Если он в той огромной куче, его будет тяжело найти, – вздохнула Арианна, посмотрев в угол зала. Там была отдельная гора принцессы и поменьше – королевы. Многие гости, даже в день рождения Арианны, боялись обделить вниманием ревнивую Бренду Мортен…
– Неет. Мой подарок ждет тебя на конюшне. Мы с отцом, выбрали тебе прекрасную белую
– С удовольствием испытаю вашу лошадку при следующей прогулке верхом. Вот только это никак не поможет мне с Данго Норпом.
– Подожди. Хочешь сказать, что он тебе что-то сделал?
– Он пришел ко мне в покои. Сказал, что хочет подарить подарок и полез целоваться, без моего согласия. Я просила его отстать, но он силой заставил меня подчинится… И сегодня вечером, он придет в полночь, чтобы предложить мне руку и сердце на глазах своей свиты.
– Отвратительно! – глаза Алана засветились праведным гневом: – Я покажу этому наглецу! Да! Я вызову его на поединок и убью!
– Ну что ты! – Арианна положила ему голову на плечо: – Это уже слишком.
Алан сбился в ритме. Он почувствовал на себе чужие взгляды. Мало кому принцесса оказывает столько внимания.
– Тебе всего лишь надо проучить его. С позором прогнать прочь. – прошептал прекрасный голос Арианны: – Вопрос в том: сможешь ли ты это сделать?
– Хочешь заключить сделку? – гордо предложил Алан: – Он убежит без драки. Я заставлю его уйти, не прибегая к насилию. Он будет опозорен, а ты довольна. Если я побеждаю, то на следующую охоту ты поедешь в моей компании.
– А если он решит драться?
– Тогда я сделаю тебе одолжение, и он больше не будет тебя беспокоить.
– Не хочу, чтобы по моей вине кто-нибудь погиб.
– Я оскорблю его так, что только дурак посчитает тебя виноватой.
Арианна улыбнулась: – За это ты мне и нравишься.
Алан покраснел. Вальс окончился. Дело было сделано…
– Тогда увидимся в двенадцать…
– Безусловно!
Подружки ждали её у столика с чаем.
– Что ты придумала на этот раз? – наперебой спрашивали они.
– Приходите в мои покои в полночь. Данго Норп хочет предложить мне руку и сердце…
Квентин, стоявший неподалеку, только ухмыльнулся. Он лучше всех понимал, что должно произойти.
Генри Асколд
Их путь был длинным и тяжелым. А дорога – долгой и изматывающей. Всадник и лошадь были неразрывно связаны, и всё же, между ними шла постоянная борьба. Командующий хотел быстрее добраться до цели; конь – сохранить как можно больше сил. Они оба познали вкус войны и каждый старался выжить по-своему. Генри был центром силы, поскольку в его руках было надежное оружие – уздечка. Но противник у него был не из легких. Боевой конь был умен и невероятно упрям. Он частенько сбрасывал скорость, чтобы незаметно отдохнуть, а когда рука Генри напоминала ему о своем превосходстве, жеребец брыкался, спотыкался, отклонялся от курса и просто фыркал, демонстрируя всаднику своё негодование. И всё-таки путь продолжался…
Командующий преследовал луну и нагонял солнце на востоке. Его единственный глаз смотрел далеко вперед, надеясь увидеть знамена с белым соколом на синем фоне. Но тщетно. Он проезжал мимо мелких деревушек, заброшенных домиков, и ухоженных владений лордов, уходя в широкие поля Арнола, где снопами стояла скошенная рожь.
С каждым километром, растущие по левую сторону деревья, на глазах становились всё больше, и сплетались между собой, превращаясь в мрачный и высокий лес, наседающий на великолепие равнины. То был «Проклятый лес» Арнола, скрывающий за зеленой листвой, много загадок и тайн.
Кроны непохожих друг на друга деревьев, отбрасывали кривые тени и пугали неестественной кровожадностью природы. Казалось, лес растет на глазах, подобно открывающейся пасти. А вместо зубов, обнажает миллионы ветвистых растений. И чем дальше, вглубь папоротников и плаунов, сросшихся одной зеленой стеной, тем плотнее и выше выглядели прямые стволы, врезающиеся мощными корнями во влажную землю.
Точно бесконечный забор, отделяющий царство монстров от царства людей, проклятый лес завораживал и в то же время пугал. Генри смотрел в ту сторону, вспоминая древние сказания о неведомом мире. «Там внутри другие законы, другой климат и другие короли. Никто не посмеет назвать лес своим. Никто не станет воевать за него. Никто не сможет нарушить его границу. Ибо люди не имеют мощи, способной бороться со всеми кошмарами леса. Даже жрецы света проповедуют смерть каждому, кто пойдет в чащу. Они рассказывают о древних существах, навечно запертых среди непроходимой растительности и темноты. Будто бы на восходе веков, великие боги запечатали все ужасы и зло в одном месте, чтобы уберечь людей от зла».
Историки пишут, что в Проклятом лесу обитают страшные звери и невиданные монстры, без конца поедающие друг друга в сражении за первенство в силе. Ужасные монкоры, подлые кравикулы, голодные медведи, одичавшие собаки, стаи волков и полчища мелких хищников. Все они живут в огненном круговороте непрерывной борьбы, который нельзя назвать гармоничным. Сильные охотятся на слабых, огромные на мелких, ядовитые нападают из засады, а слабые сбиваются в группы и охотятся сообща. Для людей, существование в такой среде, равнозначно самоубийству, ведь рано или поздно каждый обитатель этого леса становится чужим кормом.
Об этом писал ещё Рандар Отступник: – «Выжить в одиночку среди проклятых созданий невозможно. Сбежав от обычных зверей – человек становится пищей для насекомых. Он может пробовать спрятаться в тени или зарыться в яму, но тогда его отыщут пещерники или учуют смертельно опасные сианы и незгилы, жадные до мяса, словно палачи. Их губительный рой съедает всё на своем пути, будь то живое создание или мертвая плоть. И горе тому, кто осмелится на геройский поступок».
И всё же, Генри не боялся проклятья. «На протяжении многих веков эти деревья оберегали Арнол от вражеских войск. Никто не переходил запретную черту, и никто не появлялся из леса. Если проклятье и вправду существует, то оно безотказно действует. Если его нет, то пора бы уже порубить этих лесных гигантов на пользу королевства». Так он думал.
Но дорога не давала ему времени на размышления. Он всё время боролся с усталостью. Игнорировал боль в спине, и изнывал от постоянной схватки с жестким седлом и непослушным жеребцом. И только знойное солнце вместе с отчаянной жаждой справедливости не давали ему заснуть и заставляли ехать дальше.
Он повторял себе снова и снова: «Берн умер не напрасно. Я должен найти племянника, пока не случилось худшего…»
Так проходил день за днем. И на каждом привале командующий ждал, что его догонят и вернут обратно. Но никто не приходил. По ночам он вздрагивал от каждого уханья совы и чириканья утренних птиц. Ветер потешался над ним, развивая ветки деревьев и прохаживась по щуплым кустам. Генри не мог спать спокойно. Он бы не простил себя, если б его поймали ночью. Каждый раз, он судорожно вскакивал посреди темноты, от простого движения осенних листьев. А ветер снова и снова смеялся ему в лицо.