Наследники империи
Шрифт:
— Я так и хотел сделать! И, разумеется, так и сделаю, но прежде расскажу о причине, побудившей меня послать за тобой этих глеговых сыновей. Ибо хотя прощения ни им, ни мне нет и быть не может, выслушав меня, ты согласишься, что побуждения у меня были самые добрые.
— Ни разу в жизни мне не попадался злодей, чьи побуждения не были бы кристально чистыми, — чуть слышно проворчал Мгал, искоса поглядывая на мланго, с сухощавого лица которого не сходила снисходительная улыбка.
— Я вижу, ты готов выслушать меня, за что я бесконечно тебе признателен, — заключил городской судья из молчания северянина. Улыбка его оставалась по-прежнему лучезарной, а пухленькими, короткими
— Готов, — подтвердил Мгал, видя, что проще всего разобраться в ситуации, терпеливо выслушав Мартога, не умевшего, а может, и не желавшего говорите кратко и называть вещи своими именами.
— Тебе, вероятно, невдомек, что за несколько дней до твоего прибытия в Бай-Балан здесь объявилась группа потерпевших кораблекрушение моряков, нашедших приют в Доме Белых Братьев. Событие в общем ничем не примечательное, и я не стал бы о нем упоминать, если бы давеча мастер Амбириш не посетил меня и не потребовал немедленно схватить тебя и твоих спутников, обвинив вас в похищении некоего кристалла.
Мгал мрачно кивнул — чего-то подобного следовало ожидать, и дураком он был, решив, что, пересеча Жемчужное море, сумел укрыться от глаз охотников за кристаллом Калиместиара. Если бы с ними был Эмрик, уж он бы не позволил им вести себя столь беспечно и так глупо купиться тишиной и спокойствием, царящими якобы в этом городе.
— Нам нет дела до преступлений, совершенных нашими гостями у себя на родине, — продолжал между тем Мартог, благожелательно поглядывая на молчаливого узника. — Многое из того, что происходит за морем, представляется обитателям Бай-Балана бессмысленным и непонятным, и мы склонны судить чужеземцев лишь за те деяния, которые они совершили у нас на глазах на нашей земле.
Северянин снова кивнул, терпеливо ожидая продолжения.
— Я сообщил уважаемому Амбиришу, что даже если бы Мгал-чужеземец украл все сокровища Атаргате, убил мать и отца почтенного мастера, а сестру продал торговцам людьми, то и тогда он был бы в Бай-Балане желанным гостем. До тех пор, естественно, пока не совершил что-либо противоречащее нашим законам. Амбириш не стал спорить и доказывать, что учиненные за морем злодеяния требуют отмщения. Вместо этого он привел другой, более веский аргумент. — Мартог сунул руку за пояс халата, и Мгал услышал переливчатый звон монет. — Будь я Владыкой Бай-Балана, а не городским судьей, вынужденным давать отчет о своих действиях Совету унгиров, возможно, этот аргумент оказался бы решающим. Но, увы, я не Владыка и не могу нарушать городские законы, не опасаясь, что за это мне придется держать ответ перед согражданами, имеющими, к твоему сведению, длиннющие уши и языки…
— Ты объяснил уважаемому Амбиришу, что если бы я заявился в Бай-Балан один, или хотя бы без Рашалай-на, то можно было бы рискнуть, а связываться с отшельником — себе дороже, — предположил Мгал, которого, несмотря на серьезность положения, начала забавлять манера речи городского судьи.
— Вот-вот! Именно это я и сказал почтенному мастеру! — просиял от догадливости узника Мартог. — И тогда Амбириш прибегнул к самому убедительному и, надобно заметить, самому неприятному аргументу. Он пригрозил, что если я не схвачу тебя и не передам ему с рук на руки, то со мной вскорости может произойти несчастный случай и за мою жизнь, равно как и за жизнь моих родичей, он не даст и апельсиновой корки. Согласись, крайне неприятно слышать подобное заявление, особенно если знаешь, что человек, сделавший его, слов на ветер не бросает.
— Да, Белые Братья беспощадны с теми, кто,
— Прекрасно! Изумительно! До сих пор мы как нельзя лучше понимали друг друга! — восхищенно воскликнул Мартог и тут же, понизив голос, добавил: Надеюсь, и в дальнейшем нам удастся обойтись без обид и прийти к взаимовыгодному соглашению. А поможет нам в этом Ваджирол, прибывший, как ты уже, верно, догадался, из империи Махаили.
— Ты хочешь пригласить меня на свое судно, и тогда почтенный судья сможет, оставив у себя лучший из аргументов Амбириша, сообщить уважаемому мастеру Белого Братства, что схваченный по его просьбе чужеземец бежал из тюрьмы. Не так ли? — обратился Мгал к Ваджиролу, и тот чуть заметно кивнул. Предположим, у тебя нашлись аргументы, чтобы склонить Мартога к подобному выходу, из затруднительного положения…
— Нашлись, — впервые подал голос краснокожий. — Мне не пришлось долго уговаривать уважаемого Мартога — суда империи заходят в Бай-Балан чаще, чем корабли, снаряженные Белым Братством. Узнав правду о твоем исчезновении, Совет унгиров в очередной раз признает умение городского судьи с честью выходить из щекотливых положений. Но тебя, полагаю, больше волнуют собственные заботы, чем затруднения, с которыми приходится сталкиваться правителю Бай-Балана?
— Бескорыстная помощь попавшему в беду — замечательная вещь, однако люди, готовые оказать ее незнакомцу, тем более чужеземцу, встречаются так редко…
— Что ты предпочитаешь иметь дело с теми, чьи добрые намерения подкреплены личной заинтересованностью, — закончил за северянина Ваджирол. — Не буду ходить вокруг да около: мы перехватили сообщение аллатов Черных магов о похитителе кристалла Калиместиара и прибыли сюда ради того, чтобы взять его на борт «Кикломора». Повелители империи Махаили считают себя наследниками государства Уберту, однако надеются, что содержимого сокровищницы Маронды, ключ от которой ты добыл в Исфатее, за глаза хватит не только тебе и твоим товарищам, но и тем, кто поможет вам до нее добраться.
— Приятно слышать, что ты не забыл о моих спутниках. Значит ли это, что они тоже получили приглашение плыть на «Кикломоре»?
— Да, причем в более изысканной форме, чем ты. Они уже на борту судна и ждут тебя. В отличие от Черных магов и Белых Братьев, мы признаем ваше право взять из сокровищницы все, что вы пожелаете и сможете унести. Стопы ваши направляет Кен-Канвале, а Истинно Верующие чтут тех, кто исполняет волю Предвечного.
— Исполняет так, как вы ее понимаете… — пробормотал Мгал и после недолгого раздумья произнес: — Я принимаю твое предложение. Быть может, сам Небесный Отец свел нас, во всяком случае ты первый из охотящихся за кристаллом готов удовольствоваться частью сокровищ, хотя сила на твоей стороне и, убив меня, тебе не было бы. нужды делиться с кем-либо.
— Бессмысленные убийства претят Кен-Канвале и его служителям. К тому же, как знать, не ты ли избран им, дабы отворить двери сокровищницы Маронды? Однако принимая во внимание, что согласие взять нас в долю дано тобой в несколько необычной обстановке, — Ваджирол окинул выразительным взглядом камеру, — ты, полагаю, поймешь мое стремление обезопасить себя от неприятных сюрпризов? Будь любезен передать мне кристалл Калиместиара. На хранение, так сказать, ибо я не считаю себя достойным отворить двери сокровищницы.