Наследники Тьмы
Шрифт:
— Угу, — она обалдело смотрела, как он заходит в квартиру и закрывает дверь.
Можно было, конечно, перейти в светак и проникнуть за ним, но не хотелось оставлять собственное тело без присмотра, да и вернулся парень очень быстро.
— Пойдём на улицу! — то ли предложил, то ли уведомил он и направился к лестнице, Вера последовала за ним, отметив, что ходит он и правда совершенно бесшумно.
— А-а… А ты… сын Елены Викторовны, выходит? — спросила она, когда они уже вышли во двор.
— Выходит, — взгляд молодого человека потеплел, ухмылка превратилась в нормальную дружескую
— Да? — Вера бросила взгляд на запястье — ничего, слава богу, не двигалось: просто узоры. Разноцветные. — Спасибо!
— Я - Костя.
— Вера!
— Может, по мороженому? — он махнул головой в сторону ближайшего магазина. — А то жарковато как-то сегодня.
— Давай.
Они двинулись к магазину, и Вера обнаружила, что буйство потоков в Костином светаке прекратилось, и он стал выглядеть совершенно обычно. Никаких «лампочных» фиолеток она не заметила, но на всякий случай всё равно осторожно прикоснулась своей светотенью к чужаку, чтобы знать твёрдо и наверняка. Да, «лампочкой» Костя не был. Во всяком случае — пока, а включится ли он в будущем, Вера, при таком поверхностном контакте, разобрать не могла. Надо было лезть в самую глубину, чего дико не хотелось, так сильно, до отвращения! И это ужасно удивляло, ведь все свои сомнения, имеет ли она моральное право подглядывать за «голым и совершенно беззащитным» человеком Вера уже переросла — чернопёрые заставили. Эти птицелюди творили такое, что её прежняя щепетильность выглядела смешно и глупо, равно как и прошлогодние планы заделаться нормальным человеком. Нет, она — не обычная, с этим и надо жить, а глупые мечты задавить собственную сущность уже умерли и были похоронены: изорваны когтями черноглазых, засыпаны землёй из лысорского бассейна и придавлены сверху огромной сосной. За ней и вообще за всеми «лампочками» снова была открыта охота, и Антон больше не мог её защитить, вообще никто не мог защитить, кроме неё самой. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!..
Так почему же сейчас она не хотела решительно и мощно перетряхнуть светак идущего рядом парня, чтобы выяснить, может ли он стать в ближайшее время «лампочкой»?
— Тебе какое, Вер? — спросил Костя, подходя к морозильнику.
— Я люблю шоколадное, — она склонилась над стеклом, изучая ассортимент, парень оказался рядом, так близко — она кожей почувствовала его дыхание, и в животе вдруг захолонуло, словно её застукали за чем-то неприличным.
— Вон то — хорошее, я пробовал! — он протянул руку, чтобы сдвинуть крышку и на несколько секунд прижался к Вериному плечу своим, отчего сердце так громко стукнуло, прямо на весь магазин, но она не отстранилась, застыв на месте и глядя, как он достаёт два вафельных стаканчика с шоколадным пломбиром. — Ну? — он сунул ей их прямо под нос. — Годится?
— Г-годится, — опомнившись, выдавила она и каким-то уродским, дёрганым движением полезла в карман джинсов. — Сколько?
— Я угощаю! — отмахнулся он и направился к кассе.
«Да что же это со мной такое?!» — поражалась Вера, пока медленно плелась за Костей, — со спины он ещё больше походил на Шигорина, прямо вылитый. «Нет, я не должна на этом зацикливаться! Чушь, ерунда!.. Наваждение…» Ей вдруг мучительно захотелось его обнять и поцеловать. «Да что ж это за сумасшествие, в самом деле?!»
Костя расплатился, и они пошли к выходу, Вера — на ватных ногах и мысленно ругая себя на чём свет стоит.
— Прогуляемся? — он открыто, по-дружески, улыбнулся, протянув ей пломбир.
— Спасибо!.. — Вера почувствовала, как её потихоньку отпускает. — Давай вон туда, по бульвару! Там деревья и тень.
— ОК, — с готовностью кивнул Костя, и они двинулись в ту сторону, поедая мороженое. — А тебе тортик зачем?
— Какой тортик?.. — не сразу сообразила она, но быстро опомнилась: — А-а, это… да я для подружки хотела… День рождения.
— Ясно, — как-то очень печально произнёс парень и отвернулся, глядя куда-то в сторону.
Пересилив отвращение от собственной навязчивости, Вера снова устроила светакам контакт и поняла: друзей у Костика нет, девушки тоже, матери на него плевать, отчим пасынком вообще не интересуется.
— А чего, фиговый подарок? — спросила она.
— Нормальный, — он повернулся. — Я бы не отказался… — он заглянул ей в глаза: глубоко, насмешливо, вызывающе. — Люблю сладкое… А ты?
— …Иногда, — давя вновь поднявшееся волнение, ответила Вера. — А так я, вообще-то, не сладкоежка… — Ей вдруг стало весело. — Я, знаешь ли, больше по мясцу… — она хихикнула.
— Мясцо я тоже люблю! — он рассмеялся. — Ко мне тут папаша недавно вдруг заявился и сразу в ресторан повёл, ну, я стейков там обожрался — чуть не лопнул!
— Обожаю стейки!
— Ага, я тоже, особенно когда на халяву! Почаще бы он так приходил, а то… — Костик безнадёжно махнул рукой.
— Что, совсем редко видитесь?
— Да вообще не видимся! За восемь лет — первый раз.
— Офигеть! И чего хотел?
— В смысле?
— Ну… я просто подумала: если отец восемь лет не заходил, а тут вдруг явился, то вряд ли потому что внезапно соскучился?
— Не знаю, — Костя пожал плечами. — Пришёл такой весь из себя крутой, денег, типа, до хрена… Может, выпендриться хотел? Кредитку дал, визитку свою оставил, сказал, чаще надо встречаться… короче, муть какая-то! давай больше не будем про него, а?
— Ладно, — Вера могла бы надавить на него, как на Каптуша, чтобы он ей всё выложил, но… подумалось: если выкладывать-то, судя по всему, нечего, так зачем?..
— Давай лучше про тебя, — продолжил меж тем её спутник. — Ты, вообще, кто по жизни, чем занимаешься?
— Учусь пока. На биотехнолога. А ты?
— Я работаю… В пекарне. У матери брат есть, у него пекарня своя.
— О, я смотрю — это у вас семейное!
— Ну, с маминой стороны — да, хотя у неё это всегда только хобби было, так-то она раньше мебель продавала, пока работодатель не разорился… тогда она самозанятой и заделалась… а потом её отчим бросил, и понеслась! Но пока не бухала, тортики были суперские!..
— Ну, ясное дело! — энергично закивала Вера.
Раздалось громкое пиликанье.