Наследство разоренных
Шрифт:
Наконец они услышали свист, увидели свет фонаря, из-за деревьев показался повар, так же ковыляющий, все с тем же морщинистым лицом, как и сейчас, такой же, каким останется еще долгие годы. Короткое детство, рано наступившая, растянутая старость. Между ним и судьей разница в поколение, но поставьте их рядом! Возраст въелся в его поведение, в его котлы и чайники, в голос и грязь, в запах кухни, дыма, керосина.
— Что они у вас натворили! — покачала головой Саи, провожая взглядом полицейских и стараясь не замечать пропасти, которая
— Что делать, работа у них такая, — рассудительно возразил повар.
Пытаясь восстановить достоинство, они лишь подчеркнули глубину падения. Вместе они собрали пожитки, повар аккуратно вложил письма в правильные конверты. Когда-нибудь он вернет письма сыну, и тот восстановит свою историю, ощущая гордость и удовлетворение от достигнутого.
Глава пятая
Бижу в «Беби-бистро».
Вверху, в кафе — прекрасная Франция.
Внизу, в кухне — Мексика и Индия. А потом наняли Паки, и внизу воцарились Мексика, Индия и Пакистан.
Бижу в «Лё Колёньяль», сочная колониальная кухня.
Вверху колониальный антураж, внизу бедолаги-туземцы: колумбиец, тунисец, эквадорец, гамбиец.
Дайнер «Старз-энд-страйпс». Вверху гордо развевается американский флаг, внизу скромный гватемальский.
Потом наняли Бижу, внизу появился маленький индийский флажочек.
— Где такая Гватемала?
— Где Гуам?
— Где Мадагаскар?
— Где Гайана?
— А ты почему не знать? — спрашивает человек из Гайаны. — В Гайана много-много индус, парень, много-много.
— Гуам — много из Индии. Много-много.
— Тринидад?
— Да в Тринидаде индийцев навалом, друг! Знаешь, в Тринидаде… Лосося откройте, мэм, лосося просили.
Мадагаскар — индийцы, индийцы и индийцы. Маленькая Индия.
Чили — Зона Роза, свободная зона Тьерра дель Фуэго: индусы, виски, электроника. Чертовы пакистанцы захватили торговлю подержанными автомобилями в Ареке. «Да плюнь-разотри, пусть стригут свои полпроцента…»
Кения. Южная Африка. Саудовская Аравия. Фиджи. Новая Зеландия. Суринам.
В Канаде вдали от крупных городов обосновалась группа сикхов. Их женщины сняли свои шальвары и носят курта,как платья.
Индийцы… Да, да, на Аляске, последняя лавка перед Северным полюсом, какой-то дезидержит ее, торгует консервами да рыболовными снастями… солью, лопатами… Жену с детьми оставил в Карнуле, где есть детский сад.
На Черном море индийская торговля пряностями.
Гонконг, Сингапур.
И как он все это пропустил? Англия да Америка, Дубай и Кувейт… Почитай, больше ничего из школы и не вынес.
Подвальные кухни Нью-Йорка заключают в себе целый мир, но Бижу к этому миру плохо приспособлен, так что даже почувствовал облегчение, когда прибыл этот пакистанец. Написал отцу.
Повар обеспокоился. Что за безобразие! Да, конечно, Америка — это страна, куда люди приезжают из разных стран, со всего мира. Но ведь не из Пакистана же! Нельзя же нанимать пакистанцев! Индийцы гораздо лучше…
«Берегись! — написал он сыну. — Остерегайся. Держись подальше. Не доверяй».
Он гордился сыном. Тот уже выработал в себе способность не раскрываться перед посторонними. Каждая клетка его ощущала опасность. Каждый волосок держался настороже.
Дезипротив паки.
Старая война, добрая война.
Где лучше высказать слова, сложившиеся за столетия? Где возродится дух отца, деда, прадеда?
Здесь, в Америке, где каждая нация утверждает свое самосознание.
Бижу почувствовал связь поколений.
Но связь эта ослабевала. Война охладевала. Ее следовало разогреть.
— Свинячьи свиньи, сыны свиней, суар ка бакча, — кричал Бижу.
— Уду ка пата,сын совы, сучья индюшатина, — слышал он в ответ.
Взлетел в воздух и понесся в направлении ненавистного врага смертоносный кочан капусты.
— …!!!!! — гаркнул француз.
То, что он изрек, показалось им далеким сонным жужжанием пчелы над солнечным летним лугом, но смысл сказанного заключался в том, что очень они шумная парочка. Свара их транслировалась лестницей наверх, по тридцати двум ступеням снизу, от Третьего мира, до верха, в гущу мира Первого. И кто, спрашивается, после этого захочет посетить ресторан с его coquilles Saint-Jacques a lavapeurпо 27 долларов 50 центов и blanquette de veauпо 23 доллара, с уткой, подобно турецкому паше восседающей в подушках собственного жира, исходящей ароматом шафрана?
Вот, скажем, рестораны Парижа. Неужели их подвальные кухни кишат всякими мексиканцами, дезии паки?
Да ничего подобного!
Там подвалы забиты алжирцами, сенегальцами, марокканцами…
Гуд-бай, «Беби-бистро».
— Советую принять душ! — бросил вдогонку владелец.
Пакив одну сторону, Бижу в другую. Завернув за очередной угол, они снова столкнулись нос к носу. Развернулись и разошлись.
Глава шестая
И вот стоит Саи у ворот, и выходит к ней кривоногий повар с фонарем, дует в свисток, отпугивая шакалов, кобр и местного вора Гоббо, навещавшего всех жителей Калимпонга по очереди. Брат Гоббо работает в полиции, так что ареста Гоббо не опасается.
— Вы из Англии? — спросил повар, отпирая ворота.
Она отрицательно покачала головой.
— Америка? У нас есть вода и электричество, — гордо сообщил он.
— Нет.
— Нет? — Тяжкий удар по его надеждам. — Из-за границы. — Не вопрос, утверждение, сопровождаемое весомым кивком, как будто это она сказала, а не он.