Наставление в христианской вере, тт. 1,2

Кальвин Жан

Прежде чем исследовать нынешнее жалкое состояние человека, необходимо понять, каким он был прежде. Следует остерегаться того, чтобы чересчур безжалостное обличение природных пороков человека не создало у нас впечатления, будто в них повинен Творец человеческой природы. Нечестие обычно оправдывают и защищают как раз ссылкой на то, что всё дурное в человеке якобы происходит от Бога. Когда же нечестие осуждают, то опять же начинают винить во всём Бога, перекладывая на Него ответственность за собственные прегрешения. И те, кто хотел бы говорить о Боге с большим почтением, также непрестанно оправдывают собственные грехи ссылкой на порочную человеческую природу, не понимая, что тем самым оскорбляют Бога, пускай и неосознанно. Ведь если бы в изначальной человеческой природе заключался какой-либо порок, это было бы бесчестием для Творца. Поэтому, видя, как упорно ищет плоть всевозможные уловки для того, чтобы любым способом возложить

вину за свои пороки на кого-то другого, необходимо направить все усилия на преодоление этого зла. О бедствиях человеческого рода необходимо говорить таким образом, чтобы воспрепятствовать любым искажениям истины и отстоять божественную праведность перед лицом упрёков и обвинений. Позднее, в соответствующем месте и в надлежащий момент, мы увидим, как далеки мы от той чистоты, что была дана нашему праотцу Адаму.

Прежде всего нужно заметить, что Адам был сотворен из праха для того, чтобы он знал узду и не превозносился. Ведь нет ничего более противного разуму, чем гордиться нашим достоинством, в то время как мы живём в жилище из глины и дерева и сами отчасти состоим из праха и из глины. Бог не только даровал душу этому жалкому глиняному сосуду, но и удостоил его стать обителью бессмертного духа. Здесь Адаму было чем гордиться — гордиться великой щедростью Творца.

2. То, что человек состоит из двух частей — тела и души,— не должно вызывать затруднений. Под словом «душа» я подразумеваю бессмертный, но тварный дух, представляющий собой наиболее благородную часть человека. Душа неоднократно именуется в Писании духом (esprit), ибо, хотя эти два имени, будучи сопоставлены друг с другом, разнятся по значению, порознь они означают одно и то же. Соломон, рассуждая о смерти, говорит, что дух возвращается к Богу, который дал его (Эккл 12:7); Иисус Христос предаёт дух свой Богу (Лк 23:46), а св. Стефан — Иисусу Христу (Деян 7:59). Все они имеют в виду одно: когда душа покидает темницу тела, её вечным стражем становится Бог.

Истинное положение вещей и текст Писания доказывают неразумие тех, кто воображает, будто слово «дух» означает нечто вроде дуновения или силы, сообщённой телу, но не обладающей сущностью²¹. Правда, люди преданы земному больше, чем следует, и от этого тупеют. Более того, будучи удалены от Отца света, они настолько ослеплены тьмой, что отрицают жизнь после смерти. Однако в этом мраке свет угас не настолько, чтобы люди не испытывали некоего предощущения своего бессмертия. Совесть, отличающая добро от зла и тем самым отвечающая божественному суждению, является несомненным признаком бессмертия духа. Может ли лишённый сущности душевный порыв проникнуть в Божье суждение и внушить нам страх перед заслуженной карой? Тело не боится духовного наказания, это испытание выпадает одной лишь душе. Отсюда следует, что душа обладает сущностью.

Далее, наше знание о Боге свидетельствует о бессмертии души, коль скоро душа способна выйти за пределы мира. Ведь простое вдохновение, рассеивающееся как дым, не может достигнуть источника жизни. В общем, сколько имеется украшающих душу выдающихся способностей, ясно свидетельствующих о запёчатлённой в ней божественности, столько же имеется и свидетельств её бессмертной сущности. Неразумные животные обладают ощущением, не выходящим за пределы их тела или того, что доступно чувствам. Между тем проворный человеческий дух обегает небо и землю, познаёт тайны природы, хранит в памяти множество сведений, осмысляет их и делает умозаключения от прошлого к будущему. Всё это свидетельствует о наличии в человеке некоторой части, отделённой от тела. Мы постигаем умом невидимого Бога и Ангелов, что совершенно недоступно телу. Мы отличаем истинно справедливое и благородное, чего не могут сделать телесные органы чувств. Мы должны поэтому признать душу местопребыванием и основанием этого сознания.

Даже сон, по видимости отупляющий людей и лишающий их жизни, в действительности свидетельствует об их бессмертии. Он не только внушает людям мысли и представления о том, чего никогда не было, но и предупреждает их о будущем. Такие сновидения называются вещими. Я лишь походя касаюсь этого предмета, о котором красноречиво рассуждали многие языческие авторы¹³⁶. Но читателям-христианам достаточно и краткого уведомления на этот счёт.

а Речь идет об анабаптистах. См. Jean Calvin. Brieve instruction contre les Anabaptistes (ОС, VII, III, 127 p.).—Прим. франц. изд.

Далее, если бы душа не была некоторой отдельной сущностью, в Писании не говорилось бы о том, что мы живём в храминах избрания, что, умирая, покидаем жилища из плоти и совлекаемся тленного, чтобы получить воздаяние в Судный день в меру того, как человек вёл себя в теле [Иов 4:19; 1 Пет 1:9; 2:11,25; 2

Кор 5:4,10; Евр 13:17 и др.]. В этих и других общеизвестных местах Писание не только проводит различие между душой и телом, но и именует первую всецелым человеком и тем самым объявляет её нашей главной составной частью. Св. Павел, призывая верующих очиститься от всякой скверны плоти и духа (2 Кор 7:1), несомненно устанавливает наличие в человеке двух частей, служащих пристанищем греха. А св. Пётр не случайно называет Иисуса Христа Пастырем душ (1 Пет 2:25): было бы нелепо так говорить, если бы не существовало душ, по отношению к которым Иисус Христос является Пастырем.

Столь же безосновательны были бы и рассуждения о спасении души (1 Пет 1:9), требование очистить наши души (1 Пет 1:22), а также предупреждение о том, что плотские похоти восстают на душу (1 Пет 2:11). В Послании к евреям мы читаем, что наставники неустанно пекутся о наших душах как обязанные дать отчёт (Евр 13:17). Между тем это было бы бессмыслицей, если бы наши души не обладали собственной сущностью. С этим согласуется и то, что св. Павел призывает Бога в свидетели о своей душе. Ведь если бы душа не могла быть подвергнута наказанию, она не могла бы и предстать перед Божьим судом.

Ещё нагляднее самостоятельность души отражена в словах Иисуса Христа, где Он велит нам бояться того, кто, убив тело, может и душу погубить в геенне огненной (Мф 10:28; Лк 12:52*). А апостол в Послании к евреям, называя людей нашими плотскими родителями, а Бога — Отцом духов (Евр 12:9), как нельзя лучше доказывает собственную сущностность души. Более того, если бы души не сохраняли бытия и после освобождения от телесных уз, был бы лишён смысла рассказ о душе Лазаря, наслаждающейся миром и покоем на лоне Авраама, и о душе богача, терпящей ужасные муки (Лк 16:22)**. То же самое утверждает св. Павел, когда говорит, что, водворяясь в теле, мы удалены от Господа, но по выходе из тела наслаждаемся Его присутствием (2 Кор 5:6,8). В заключение, чтобы не задерживаться дольше на этом

Здесь в Синодальном переводе слово «душа» отсутствует («бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну»).

Здесь в Синодальном переводе слово «душа» также отсутствует («Умер нищий и отнесён был Ангелами на лоно Авраамово; умер и богач, и похоронили его»).

не вызывающем сомнений предмете, сошлюсь на слова св. Луки: в числе прочих заблуждений саддукеев он называет неверие в Ангелов и духов (Лк 23:8).

3. Надёжным и верным доказательством всего этого может служить также свидетельство Св. Писания о том, что человек был сотворен по образу Божьему (Быт 1:27). Ибо, хотя слава Божья сияет и во внешнем человеке, не подлежит сомнению, что подлинная обитель образа Божьего — человеческая душа. Не отрицаю, что телесная форма, коль скоро она отличает нас от неразумных животных, приближает нас к Богу. Я соглашусь с тем, кто скажет, что и во внешнем облике человека выражен образ Божий, например, в том, что голова человека высоко поднята, а глаза возведены к небу, прародине человека,— в противоположность животным, ходящим с опущенной головой. Но я соглашусь с этим при условии, что за несомненную истину будет признано следующее: образ Божий, проявляющийся отчасти и в этих внешних чертах, обладает духовным характером. Между тем некоторые люди, рассуждающие слишком умозрительно, например, Осиандер¹³⁷, приписывают образ Божий и телу и душе без разбора и тем самым, как говорится, смешивают небо с землёй. Они утверждают, что Отец, Сын и Святой Дух вложили свой образ в человека, потому что, даже если бы Адам сохранил свою изначальную целостность, Иисус Христос всё равно бы вочеловечился.

Таким образом, если следовать их фантазиям, Иисус Христос в его человеческой природе, которую Он должен был воспринять, послужил образцом для сотворения человеческого тела. Но откуда они взяли, что Иисус Христос — образ Св. Духа? Я, конечно, согласен, что в личности Посредника сияет слава всего Божества. Но как может вечная Премудрость именоваться образом Духа, если Она предшествует Ему по порядку? Короче, всякое различение Сына и Св. Духа было бы отвергнуто, если бы Св. Дух называл Сына своим подобием. Поэтому мне хотелось бы знать, каким образом Иисус Христос представляет в своей плоти Св. Духа и каковы черты этого подобия. Поскольку намерение Бога: «Сотворим человека по образу Нашему» (Быт 1:26) — это также и намерение Сына, то получается, что Он сам является своим образом, что совершенно несообразно. Кроме того, если согласиться с их фантазиями, придётся признать, что Адам был создан по подобию Иисуса Христа лишь постольку, поскольку Христос должен был стать человеком. Следовательно, образец, по которому был сотворен Адам,— это Иисус Христос в отношении к человеческой природе, в которую Ему предстояло облечься. Но Писание показывает, что человек был создан по образу Божьему совсем в другом смысле.