Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
Шрифт:
– Это мы разработали сами, – с гордостью говорил Толик, показывая хитроумную подпрограмму, способную раскладывать полиморфа на составляющие, точно лягушку на операционном столе. – То есть на Земле таких подпрограмм нет, мы им не пересылали.
– Мы тоже часть разрабатываем самостоятельно, – вторил ему Джим.
Через некоторое время в ходе диалога Джим заметил:
– Давненько я на Земле не был.
Толика точно током ударило. На несколько мгновений он онемел, но затем взял себя в руки, понимая,
– И часто вас на Землю отпускают? – спросил он.
– Ну-у, – протянул Гленн, – раз в полгода месячный отпуск, но я последний пропустил из-за работы, дочку только на фотографиях видел…
Второй удар. Теперь Толик замолчал надолго.
– Что-то случилось, Анатолий? – спросил Джим. – Вам плохо? Может, нужно кого-либо позвать?
Тот покачал головой:
– Все нормально.
У него в голове прокручивалось множество мыслей. С тем, что американских андроидов отпускают на Землю, он был готов смириться. У них все иначе. Вон даже французских не отпускают, он лично общался. Но наличие у полуробота детей было для него совсем удивительным.
Затем мысли Толика переключились на то, почему его вообще допустили к приватной беседе с Джимом, раз могли открыться такие подробности. Но этому он достаточно быстро нашел объяснение: не исключено, что наверху тоже толком не знали особенностей американского станционного быта.
Наконец, подумал Толик, есть один вариант, при котором все сходится: Джим – человек, и на американской станции работают равно люди и андроиды – или вообще только люди. Вот тогда-то, вспомнив вчерашний разговор с Максимом, Толик и решился.
– Джим, а можно задать вам вопрос, не связанный с работой?
– Конечно, – широко улыбнулся американец.
– Джим, вы человек?
Тот сделал недоуменное выражение лица.
– А кем я еще могу быть? Так похож на инопланетянина? Или вы думали, что у американцев по шесть щупалец и восемь глаз на спине? – сказал он с улыбкой.
– Нет, нет, все нормально, – ответил Толик. – Я имел в виду, не андроид ли вы.
Джим пожал плечами.
– Гм… Боюсь, даже если наши технологии позволяли бы делать андроидов такого уровня, их вряд ли посылали бы на Марс. Для них и внизу хватало бы работы.
Толик молчал. Он смотрел на свои руки и думал, зачем андроидам уникальные отпечатки пальцев и линии на ладонях. Раньше он никогда не задавался этим вопросом.
– Точно все в порядке? – спросил Джим.
– Все хорошо, правда.
Но дальнейший разговор о науке совершенно не клеился. Конечно, Джим заметил изменения в состоянии собеседника. Толик стал забывать английские слова, путаться в терминологии и, что самое главное, потерял всякий интерес к дискуссии о микроскопах и электронике. Джим сделал собственные выводы о состоянии Толика.
– Анатолий, какие-то мои слова
– Ничего, ничего, – повторял Толик.
Они распрощались минут через пять, когда в лабораторию снова зашел Виктор Михайлович, на этот раз один.
– Ну что, все обсудили?
– Конечно, – через силу улыбнулся Толик.
– Прекрасно. Пойдемте, Джим.
Переводчик остался с Гленном, но на простейшем бытовом уровне Виктор Михайлович мог без него обойтись.
Напоследок шеф оглянулся и сказал:
– Сам понимаешь, завтра чтобы у меня на столе лежал подробный отчет о вашей беседе и обо всем, что удалось выяснить.
Толик кивнул. Он думал о том, что только что общался с самым настоящим человеком. Тем самым, которому теоретически был запрещен доступ на Марс.
4
Толик мчался через коридоры станции к медицинскому отсеку. Две минуты назад его вызвали по интеркому и сказали, что с Максимом беда. И Максим готов общаться только с Толиком, никак иначе.
У дверей его встретил доктор Парнов, подтянутый, как и все остальные обитатели станции, в белом халате с маленькими красными серпом и молотом, вышитыми на кармане.
– Что с ним?
– Пытался покончить с собой. Говорить с психологом отказался. Только с вами, больше ни с кем.
Они шли по коридору.
– Попытайтесь его разговорить, Анатолий, – продолжал доктор. – Возможно, он что-либо вам скажет. Это первый подобный инцидент в истории станции, нельзя допустить рецидивов.
– Конечно, конечно, – кивал Толик.
В палате Максим лежал один. Белая кровать, белые стены, большой экран, интерактивная панель управления, доступ в сеть.
Толик присел на стул у кровати.
– Ты как? – спросил он.
Максим улыбнулся и приподнял руку. Запястье было перебинтовано.
– Зачем?
– Там вены, – сказал Максим.
– В смысле? Что – вены?
– Не инвар, не нейзильбер, не что-то такое, – ответил Максим и опустил руку. – Просто вены.
Толик снова и снова пытался растормошить Максима, говорил ему какие-то слова, расспрашивал, но Максим просто улыбался и иногда повторял: там просто вены, Толик, просто вены.
5
Толик сидел в своей комнате. На пустом мониторе мигал курсор, приглашая к написанию отчета.
Всего три дня назад он проснулся не в семь, а в семь ноль шесть.
Еще он видел сон.
У американца есть дети, и он имеет право посещать Землю.
У Максима под кожей – вены.
Толик рассматривал свою руку, переводил взгляд на портрет Титова на стене, иногда бросал взгляд на окно, за которым по-прежнему расстилались однообразные марсианские пейзажи нечеловеческой красоты.