Настоящая любовь и другие напасти
Шрифт:
Шайба отскакивала от штанг, и к середине второго периода игра превратилась в какой-то древний хоккей. Сэм Леклер и силовой игрок Андре Кутюр проводили большую часть времени на скамейке штрафников за «невинные» стычки, удары локтями, подсечки и борьбу в углах.
На последних секундах матча Тай наконец-то поймал свою игру и прорвался через арену, ведя шайбу. Он знал, что вратарь «Ванкувера» прикрывает левый угол, и сделал обманное движение вправо. Звук «шш-шш» от коньков заглушался грохотом в его голове и криками толпы. Саваж сделал замах и послал шайбу в «гамак»
Полчаса спустя, уставившись на ковер между своих босых ног, Тай сидел в гостевой раздевалке. Одно полотенце было обмотано вокруг его талии, другое висело на шее. Товарищи по команде стояли перед своими шкафчиками, вытираясь и переодеваясь для полета домой. Единственно, в чем повезло сегодня вечером, так это в том, что тренер Найстром выставил прессу из раздевалки.
— Нам надо забыть об этой игре, — сказал тренер, заходя в комнату. Он засунул руки в карманы брюк: — Тренерский штаб и я просмотрим записи матча и попытаемся выяснить, какого черта случилось сегодня. Когда мы снова встретимся с «Ванкувером» в субботу, мы будем лучше подготовлены.
— Игра пыла проклята, — сказал Влад «Цепеш» Фетисов, надевая брюки.
Форвард-новичок Логан Дюмон перекрестился:
— Мне тоже так кажется.
Тай встал и сдернул полотенце с шеи. Сейчас еще слишком ранняя стадия плей-офф, чтобы нервничать.
— Одна плохая игра не значит, что у нас будет плохой сезон в плей-офф, и это не значит, что нас прокляли.
На тренировках они работали как хорошо отлаженная непобедимая машина. Во время игры они взаимодействовали не так хорошо. И Тай смог придумать только один способ изменить это.
— Ночь покера, — сказал капитан. — Я сообщу вам время и место. Приносите наличку и будьте готовы к проигрышу.
«Чинуки» любили покер, и не было ничего лучше любви к этой игре, что могло бы поспособствовать возникновению мужской дружбы. Когда Тай был новичком, парни, чтобы принять в команду, повели его в стрип-клуб. Когда Саваж перешел в «Ванкувер», он знакомился с другими игроками в «Магс и Джагс». Хотя Тай никогда особенно не любил стрип-клубы. Какая ирония, учитывая, кто теперь был владелицей «Чинуков».
Сбросив полотенце, Саваж взъерошил пальцами влажные волосы. Этим утром он слышал, что вдова планирует продать команду сыну Вирджила, Лэндону. Хоть Тай немногое знал об отпрыске Даффи, он понимал, что Лэндон был большим придурком. Но также понимал, что лучше пусть владельцем команды будет придурок, чем невежественная «трофейная» жена.
— Кто приносит сигары? — спросил защитник Александр Деверо, застегивая рубашку.
— Логан, — ответил капитан, опуская руки к полотенцу, завязанному на талии. — И пусть они будут кубинские, ага? — Плотный хлопок упал к его ногам, и Тай открыл спортивную сумку, садясь на скамейку.
Отодвинув в сторону старый выпуск «Плейбоя», который ему дал Сэм, Саваж взял чистую смену нижнего белья. Хотя он, сказать по правде, не
— Я? — Логан покачал головой: — Почему я?
— Потому что ты новичок, — сказал Сэм то, что и так было очевидно.
Поправив бинт, Тай натянул черные боксеры. Ванкуверские журналисты будут ждать его, и он не очень-то хотел выходить из раздевалки к автобусу. Когда состоялся переход Саважа к «Чинукам», спортивные обозреватели ожесточились: капитан не ждал, что сегодня они смягчатся.
И оказался прав. Не успел он сделать и трех шагов по пути из раздевалки, как его настиг первый вопрос:
— У «Чинуков» сегодня было шестнадцать бросков по воротам. Что случилось с «командой снайперов»? — спросил репортер из «Ванкувер сан», имея в виду линию форвардов: Тая, Даниэля Холстрома и Уолкера Брукса.
Тай покачал головой, продолжая идти:
— Это был не наш вечер.
— Поскольку вся команда дезорганизована и выставлена на продажу, — вмешался другой репортер, — это должно повлиять на вашу игру и шансы на Кубок.
— Сейчас ранняя стадия плей-офф, — Тай усмехнулся уголком рта, держа удар, и солгал: — Я не обеспокоен этим.
— Саваж! Ты предатель. Каково это, когда вами владеет женщина?
Тай продолжал идти.
— Я слышал, она собирается покрасить вашу раздевалку в розовый цвет.
— Нет. В оранжево-розовый, — добавил другой репортер. — И пририсовать кроличьи уши к вашим рыбкам.
— Может, она надевает свой хвостик, подписывая ваши чеки? — эти комментарии вызвали у всех смех. И хотя Тай не видел в них ничего смешного, он улыбнулся и засмеялся вместе с репортерами:
— Мне все равно, что Мисс Январь надевает, подписывая мой чек. Главное, что она его подписывает.
— А как насчет заявлений о том, что она ведет переговоры о продаже команды?
— Я ничего об этом не знаю. — Кроме того, что он надеялся: все это скоро закончится. Затянувшиеся переговоры повлияют на настрой команды. Подняв руку в прощальном жесте, Саваж вышел через заднюю дверь арены. — Спокойной ночи, джентльмены.
Июль. Она была Мисс Июль.
— Как будто недостаточно, что ты бесстыжая золотоискательница. Ты превратила команду моего отца в посмешище. Ты позорище.
Фейт подняла взгляд от спортивного раздела газеты, лежавшей перед ней на столе. Если Тай Саваж собирался сделать унизительный комментарий на ее счет, он хотя бы мог правильно запомнить месяц.
— Твой отец отдал команду мне, — заметила она. — Он не считал меня позорищем.
Лэндон Даффи, сидевший по другую сторону стола, нахмурился. Он был так похож на своего отца, что это приводило в замешательство, но в то время как ледяные серо-голубые глаза Вирджила были проницательными, глаза Лэндона оставались просто холодными. И сегодня они были совсем замораживающими: так он давал понять Фейт, как сильно его возмущало то, что он должен платить сто семьдесят миллионов за команду, которую считал своей.