Настоящая принцесса и Летучий Корабль
Шрифт:
И тут Лиза едва не выдала себя, потому что конек приоткрыл один глаз:
— Какие ещё гости, капитан? Ночь на дворе! И вообще, я плохо выгляжу, у меня палуба не мыта и паруса не глажены!
Голос у него оказался скрипучий, как несмазанная дверь.
— Палубу завтра обязательно вымоем, — пообещал капитан. — А паруса — это тебе не чепчик, чтобы их гладить. Да не валяй ты дурака!
— А гостинец с праздника? — не сдавался кораблик. — Я тут сколько уже один торчу, скучно, тихо…
— Вот, — капитан извлек из кармана блескучую
Тут уж «Гиппокампус» открыл оба глаза:
— Так мы отправляемся?! Урр-ра! — завопил он. — Путешествие! Приключения! Ура! Подаю трап! Добро пожаловать!
Издалека донесся гулкий бой часов, и Лиза подпрыгнула: вместо белого балахона Пьеро на Инго вновь были джинсы и футболка.
— Ну ничего себе… — прошептал Лёвушка, выглядывая из-за бочки, крепко пахнувшей смолой. — Лизка, ты знала, что корабль говорящий?
— Нет, — растерялась Лиза. — А что?
— А то. Он же нас не пустит, — вполголоса объяснил Лёвушка. — Ещё тревогу подымет, чего доброго.
— Ой, а что же делать?
— А ты его заколдуй. Ну, спой или насвисти… Учить мне тебя, что ли?
— Заколдовать, чтобы заснул или чтобы впустил? — уточнила Лиза.
Лёвушка отмахнулся:
— Ладно, проехали. Полезем как есть, а то вдруг они без нас отчалят.
— Не отчалят, — откликнулась Лиза. — Они ещё Царапкина ждут.
— Эй, кто там шебуршится? — вдруг недовольно спросил сонный «Гиппокампус».
— Это мы… — только и сумела сказать Лиза. Лёвушка схватился за голову, но тут же поспешил на помощь:
— Многоуважаемый Гиппокампус, пустите нас, пожалуйста.
— А пароль знаете? — морской конек на корме вдруг открыл оба блестящих ехидных глаза.
— Нет, — огорчилась Лиза. — Но нам правда очень нужно попасть на борт…
— Мы, знаете ли, никогда не видели таких красивых кораблей, — Лёвушка отодвинул Лизу и повёл переговоры сам. — Нам бы на снасти ваши посмотреть, на паруса — ничего, что неглаженые… Зачем вам пароль-то — мы же не враги какие-нибудь, мы экскурсанты, а это и вовсе принцесса здешняя…
— Попались! — хихикнул кораблик. — Попались, попались… Нету никакого пароля. Ладно, принцессу пущу.
Перед Лизой и Лёвушкой легли сходни. С непривычки лезть по узеньким качающимся доскам, даже спрятав в кустах плащ и маску, оказалось не так-то просто, но после нескольких тяжёлых унизительных минут безбилетники плюхнулись на палубу.
— Уф, — сказал Лёвушка. — Вот и всё.
— Ну да, прямо! — Лиза заозиралась, ища, куда бы поскорее спрятаться. — Все ещё только начинается!
— Ох, ах, камень с плеч. Дело чуть не дало течь! — протрещал Штамм.
— Но ведь получилось же в конце концов, — устало сказал Коракс. — Девочка и сама растерялась, когда шар выхватили из-под носа. И потом, подумайте, чего она натерпелась — сначала целый день по подвалам и чердакам пряталась, потом в чулане этом сидела.
— Хотелось бы напомнить коллеге, что наше заключение в силу его длительности и неудобств представляется куда более угнетающим, чем пятиминутная отсидка в чулане, — заметила Паулина. — Но в целом я согласна, обстоятельства складывались решительно не в пользу избранной нами кандидатуры.
— На данной стадии операция прошла успешно. — Отчеканил Ангст. — Поощрить! Представить к награде!
— Будет ей награда, такая, как надо, — хихикнул Штамм. — Кандидатура у нас не дура, у ней жадная натура. Исхитрилась наша резвушка, дело сделала попрыгушка! Иголочку воткнула, тихонечко шмыгнула! Скок-по-скок через мосток, ничего не видал королёк, хе-хе-хе…
— Это, конечно, удача, но ведь она сама нам сообщила, что шар на борту корабля, отплывающего из Радинглена. Где же мы теперь дракона возьмём, ума не приложу! — растерянно проговорил Коракс. — Куда плывёт корабль?
— Данная информации будет получена в ближайшее время. Ведь сам факт, что теперь проводник нашей активности находится в непосредственной близости от места нашего вынужденного заключения, значительно облегчает процесс манипуляции, — наставительно сообщила Паулина.
— Приступить к разработке инструкций для следующей стадии операции. Немедленно! — скомандовал Ангст.
— Приступить, приступить, а не то нам всем не жить, — поддакнул Штамм.
Её Величество Таль, отослав служанок, самолично расчёсывала волосы на ночь. Не то чтобы за двенадцать лет изгнания в Петербурге она не соскучилась по королевской жизни, включающей и пять горничных с гребнями для ритуала Вечерней Прически. Просто Бабушка устала. Такое бывает даже с королевами. Ей казалось, что величественная улыбка навеки прилипла к лицу.
Палисандровый гребень, золотые шпильки с изумрудами, опять гребень, оправленная в серебро щётка… Косы королевы Таль и теперь остались такими же длинными, только из медных давно стали седыми. «Как давно я здесь не была… — подумала Королева. — А Радинглен совсем не изменился. Ну, конечно, если не считать того, что они разучились натирать полы и чистить шторы. — Она тихо фыркнула, как иногда фыркала её рыжая внучка. — Но это легко исправить. А вот я… И Филин. Мы другие. Совсем другие. Или нет?»
В витражное окошко тихонько поскреблись.
Королева не настолько отвыкла от Радинглена, чтобы вздрогнуть. Её покои находились на высоте… ну, скажем, хорошего шестого этажа в старом доме на Петроградской стороне. Так что до окна могли добраться разве что сильфы да коты. Но крылатые озорники скорее полезли бы в пасть дракону, чем без спросу предстали перед королевой Таль, а вот коты, особенно некоторые из них, иногда пренебрегали этикетом… Впрочем, в исключительных случаях Бабушка тоже не считалась с этикетом.