Настоящая принцесса и Снежная Осень
Шрифт:
— Масштабнее надо мыслить, Олейникова, — покачал головой историк. — Могли воевать отправить. И на трон возвести. Так что это был серьёзный возраст. Это вам легко живется — вон, даже проверочные задней левой ногой пишете.
— А сейчас в нашем возрасте тоже всё серьёзно, — неожиданно подала голос Спицына. — В кино уже можно сниматься. И в телесериалах, — она кокетливо поправила заколку с блестками.
— С ума вы все посходили с вашим кино, — проворчал историк. — Объясняю: в Средние века тринадцатилетний — уже взрослый человек, даже имущественно, у него свой дом, скот, семья, слуги. В прошлом году у нас с вами шла речь про войско Александра Невского? —
— Ну, — неуверенно промямлил кто-то.
— Баранки гну. Сколько лет было большинству латников?
— А что, тринадцать, что ли? — недоверчивым басом усомнился с последней парты здоровенный троечник Мишка Агалаков.
— Про битву Челубея и Пересвета слышали? Так вот, и им было примерно по столько же. А ещё в вашем возрасте детей могли отправить заселять новые земли. Вот возьмем хотя бы подлинную историю Гаммельнского Крысолова…
«Да что у нас, день крыс сегодня? — Лиза втянула голову в плечи, хотя вообще-то про легенду о Крысолове ей всегда было интересно. — Как будто одной Паулины для полного счастья не хватает!»
— В легенде говорится, что Крысолову, мол, бургомистр не заплатил за истребление крыс, вот он и отомстил, увел маленьких детишек, только их и видели — то ли в горы, то ли в реку Везер. А на самом деле… Конрад, ты тоже послушай, может, ещё одумаешься, блеснешь на олимпиаде! — рявкнул Иван Васильевич и постучал указкой по первой парте. — Оболгали Крысолова. Недавно немецкие ученые выяснили, что когда-то в тринадцатом веке ходили по Пруссии королевские вербовщики, набирали отряды добровольцев, заселять новые края, — там, где сейчас Польша. — Историк развернулся к карте и потыкал указкой в жёлтенькую Польшу. — Один такой пришёл в город Гаммельн двадцать шестого июня тысяча двести восемьдесят четвёртого года, — Грозный, как обычно, со смаком отчеканил точную дату — мол, где уж вам запомнить! — а потом с отрядом погрузился на корабль, да и попал на Балтийском море в бурю и потонул. — Указка назидательно переползла на синеву моря, — А в отряде по тогдашним временам были вполне взрослые люди — ну, не тринадцать, так четырнадцать-пятнадцать лет им было точно.
— А чего они из дому ушли? — вдруг спросил доселе безучастный Костя.
— Это уж тебя надо спросить, Конрад, — съязвил историк. — Чего вашему брату дома не сидится — на приключения тянет?
Конрад шумно вздохнул и опять демонстративно уставился в окно.
«Вот уж чего-чего, а приключений нам и так хватает, — мрачно подумала Лиза. — Выше крыши. Может, поспорить с Лёвушкой, что и на биологии про крыс будет?»
Но биология началась вообще не с млекопитающих, а с разгула стихии. Новая биологиня Елена Павловна была молода и полна нерастраченных сил, и за сентябрь оказалось, что она ещё посвирепее Полины Петровны и гораздо вреднее, так что её прозвали Евглена Зелёная. В начале урока Евглена самумом пронеслась по классу и проверила у всех девочек уши на предмет серёжек и пальцы на предмет колечек.
— Вдруг журналисты придут, а тут такое безобразие! — разорялась она. Лиза лишний раз порадовалась, что мамино сапфировое колечко из радингленской сокровищницы осталось дома, в шкатулке.
— Болотина, я кому сказала, снять все украшения и убрать в пенал! Что у тебя там на шее? — командовала Евглена Зелёная, с которой, надо сказать, украшений-то свисало немало. — Шевченко, иди умойся, смотреть на тебя страшно! Журналисты придут, решат, что у нас тут не школа, а дискотека или что похуже!
Лялька вздохнула и побрела смывать с ресниц водостойкую французскую
— А это что такое? Отвечай, я тебя спрашиваю! — биологиня зависла над съёжившейся Алисой Спицыной и тыкала пальцем в парту, будто гадюку увидела. Все, разумеется, стали оборачиваться и даже повскакали с мест.
Гадюки на парте не было — перед Спицыной лежала толстая тетрадка, а во всю обложку целовалась парочка из какого-то модного кино. У Спицыной все тетрадки были с парочками.
— К твоему сведению, Спицына, существуют специальные тетрадки по различным дисциплинам, — провозгласила биологиня, тряхнув модной пегой стрижкой. — И на тетрадке по биологии должна быть биология, а не… не этика семейной жизни! Передай это своим родителям! — Биологиня двумя брезгливыми пальцами приподняла злосчастную обложку и вдруг — хвать! — оторвала, скомкала и швырнула в мусорную корзину. — Пусть подумают, кого они воспитывают такими тетрадками!
Спицына жалобно захныкала.
Предчувствие Лизу не обмануло — выставив рыдающую Спицыну за дверь, Евглена включила видик и поставила какой-то фильм про муравьев и пчёл, которые оказались общественными насекомыми и всё время что-то добывали и строили как заведённые. Сначала было ничего, интересно, хотя Лиза в полутьме всё время клевала носом — несмотря на страх, спать хотелось с самого утра. Но потом фильм всё-таки съехал на крыс! Ведущий вдруг ни с того ни с сего стал рассказывать, какие они умные, любознательные и выносливые — никакого сравнения с людьми. Лиза немедленно проснулась и утешения в этом не нашла ну ни малейшего. Потом видик вообще распоясался и принялся подробно показывать крысиную жизнь — под аккомпанемент весёлых рассказов про средневековую чуму в Европе и про то, что крысы запросто прогрызают стальной лист в палец толщиной и наверняка выживут после ядерной войны.
— Щас меня стошнит, — отчетливо прошептала Лялька Лизе на ухо.
На экране бегало и попискивало, мелькали серые морды и голые хвосты.
— Существует также любопытное явление, называемое «крысиным королём», — задушевно повествовал ведущий. — Когда крысы собираются всемером…
Лиза зажмурилась и постаралась не слушать. Зато она сразу услышала, как нервно ёрзает Лёвушка, — стул так и скрипит. Потом Лиза различила шуршание карандаша по бумаге — Лёвушка в темноте на ощупь строчил записку. Значит, что-то его осенило. Это хорошо.
Тут крысиные истории как раз кончились — стало ясно, что людям такой конкуренции не выдержать, и можно даже не стараться. Евглена Зелёная включила свет, и тут Костя Конрад как раз умудрился уронить послание. Видно, тоже сам не свой. Ещё и нагнулся за бумажкой, чучело!
— Что это у тебя там, Конрад? — тоном сыщика из детектива произнесла Евглена. — Ах, за-пи-соч-ка? А кто мне потом контрольную по пчёлам на кол напишет? — Она повертела листочек. — Ах, это у нас Аствацатуров такой общительный! Узнаю твой почерк — сплошные иероглифы… С Кудрявцевой объясняешься? Нет, я понимаю, любви все возрасты покорны… Но на уроке!
Одноклассничкам, конечно, после того, что было на литературе, много не надо — тут же захихикали на все лады. Лёвушка окаменел — как он умудрился не покраснеть, Лизе осталось неясным, но уши были белые. От ярости. Евглена развернула записку, уткнулась в неё острым носом, пробежала, но оглашать не стала — и на том спасибо.
В общем, день был ужасный. После биологии Лёвушка, махнув рукой на всё, забрал у Лизы рюкзак и понёс в вестибюль. Ну её, конспирацию, к зелёной бабушке, когда такое творится.