Настоящая жизнь (Бандиты, баксы и я)
Шрифт:
— Я ничего не знаю! — завизжал он, совершенно ничего уже не соображая. — Я не видел никаких денег! Я ее не убивал! Меня самого хотели убить! Когда Катя пришла, я был без сознания, в квартире полно газа, а эта ваша… Кара уже была мертвая!
— Катя? — оживился Брюль, услышав в новое имя. — Что еще за Катя?
— Катя… это моя де… девушка…
И тут же мелькнула мысль, что зря он назвал ее имя. Ведь она спасла ему жизнь и вообще… она женщина. Но живот жутко болел от удара, и в голове все смешалось.
«Она сама виновата! — пришла безумная мысль. —
— Как интересно! — восхитился Брюль. — Значит, эта твоя… девушка Катя нашла вас с Карой, причем ты был без сознания, а Кара — уже того?
Шило снова подскочил к Герману и опять с размаху заехал ему ногой в живот. Живот ответил на удар привычной резкой болью.
— Ты, козел! — завопил Шило. — Ты Карку трахал? Говори! Трахал, а потом убил!
— Шило, ты повторяешься, — скучающим голосом сказал Брюль, — хотя, конечно, бить в одно и то же место — это хорошо, так оно больнее. Только я это все немного по-другому вижу. Наш упитанный друг, — Брюль, осклабившись, кивнул на то, что осталось от Германа, — наш упитанный друг подсадил Кару в свой лимузин — тут его можно понять: Кара была девушкой безнравственной, но красивой. Он привез ее к себе домой… Зачем это было нужно ему — понятно, у него были грязные намерения, а вот зачем это было нужно Каре…
— Слушай, Брюль, — прервал партнера Шило, — ну чего ты так долго базаришь?
— Ты, Шило, слушай, когда умный человек говорит, слушай и учись. Так вот, Каре этот вонючий козел понадобился, чтобы от нас удрать с деньгами и отсидеться пару дней. Ради такого дела она даже согласилась с этой рухлядью трахнуться… Значит, эта сладкая парочка вовсю развлекается, а в это время приходит старая боевая подруга нашего маленького Казановы. Эти двое так увлечены практической Камасутрой, что ничего вокруг себя не замечают, а, как ее, Катя от такого зрелища приходит в ярость, хватает что-нибудь тяжелое — что там у женщин принято — скалку или ножку от табурета,. — и как следует прикладывает по черепу обоих развратников… Потом она осматривает поле боя и тут находит Карину сумку с нашими денежками. Думаю, она очень обрадовалась, и мысли ее приобрели новое направление. Деньги она прячет, Кару, допустим, душит подушкой — соединяя, так сказать, приятное с полезным, а этого заплесневелого гриба, — Брюль снова мотнул головой в сторону Германа, — приводит в чувство, внушая ему, что он обязан ей своей поганой жизнью…
— Ну ты, Брюль, даешь! — восхитился Шило. — Классно все разжевал! Наверняка так оно и было!
— Ты, герой-любовник, — Брюль повернулся к Герману, поигрывая щипцами, — а куда вы покойницу-то дели?
— Мы… мы ее в лес увезли… за город и сбросили в яму, утопили… там воронка такая, полная воды…
— Ну какие же вы молодцы! — Брюль расхохотался. — Прямо как взрослые! Фильмов, что ли, насмотрелись по видику? Кто вас надоумил-то?
— Это… это Катя… я уже ничего не соображал, она мне говорила, что делать…
— Ну, насчет того, что ты ничего не соображал, — я тебе охотно верю. Похоже, это твое обычное состояние. А вот твоя Катя вызывает у меня все больший интерес. Видно, девочка не из слабых. И очень неплохо умеет все просчитывать. Наверняка она тебя потому и не грохнула, чтобы ты ей помог Карины мощи пристроить… Нет, я определенно хочу познакомиться с этой Катей! Тем более что теперь это просто необходимо. Девочка нечаянно унесла наши деньги…
И тут же Брюль с неожиданной яростью схватил Германа за волосы, ударил его коленом в многострадальный живот и заорал:
— Где эта твоя Катя?! Колись быстро, падаль!
Герман уже совершенно потерял человеческий облик. Землисто-серый от страха, трясущийся, как желе, он, как зачарованный, смотрел на блестящие щипцы в руке Брюля. Ему казалось, что тело его разваливается на части, части — на маленькие кусочки, а кусочки — вообще на молекулы. Послушно и безвольно, как автомат, он заговорил:
— Катя… она работает в магазине «Все для дома», в отделе электротоваров…
— До которого часа она на работе?
— До семи часов.
Шило вдруг схватил лежащую на столике электродрель, сунул вилку в розетку ярко-желтого удлинителя и заорал, перекрывая визг дрели:
— Говори быстро, какая из себя твоя девка, масти какой?
— Ры… рыжая, — икнул Герман и вдруг осел и забился в припадке. Кататься по полу ему не позволяла прикованная к трубе рука, но голова билась о камень с глухим стуком.
— Эй, — заорал Брюль, — Шило, ты что сделал-то? Он нам еще нужен.
— Кой черт? — недовольно оправдывался Шило, выключив дрель. — Да я его и не касался. И ударил-то всего два раза, ты же сам видел. Ну и дерьмо же, ну и слабак!
Повинуясь знаку Брюля, подошел бандит и вылил на голову Германа ведро воды. Тот затих, изредка вздрагивая от холода и глядя вокруг безумными глазами. Карточный домик рухнул окончательно.
В понедельник на работе я все время дергалась, хамила покупателям, невпопад отвечала на вопросы… У меня было какое-то скверное предчувствие. Неудивительно, если девушка нервничает, накануне утопив, напару со своим ненаглядным, свежую покойницу, но здесь было что-то другое — я ждала новых неприятностей, все время косилась на двери магазина…
Мы с ненаглядным условились, что в понедельник он позвонит, но вот уже прошло полдня, а от него ни слуху ни духу. В середине дня я не выдержала и решила позвонить на мобильник ненаглядному. Дело в том, что мобильный телефон у него есть, но он им не пользуется, говорит, что это ужасно дорого. А зачем тогда было его покупать? На всякий случай, если возникнет жизненная необходимость. Он и тариф такой выбрал, чтобы не платить, когда не пользуешься, без абонентской платы. Но я решила, что сейчас как раз экстренный случай. Честно говоря, я боялась, что этот балбес пойдет в милицию. От него ведь всего можно ожидать. Он с субботы в таком состоянии, что может сморозить какую-нибудь глупость, которую потом вовек не расхлебаешь.