Настоящее - Прошлое - ...
Шрифт:
Я вновь вспомнила о своей подруге. Тамара поменяла не одного полового партнера, но в такое дерьмо не попадала. А мне хватило расслабиться со вторым мужчиной в моей жизни и вот результат.
За неделю своих раздумий я решила оставить ребенка, и, почти себя убедила, что все у нас с Андреем будет хорошо. Вот только я никак не ожидала, такой реакции от будущего отца. Не могу сказать что между нами была настоящая любовь, но ведь была же страсть и взаимное притяжение.
Было обидно и противно, а главное в голове всплыли слова папы – Сама эту кашу заварила, сама и расхлебывай. Интересно – а долго ли мне еще придется
Сидя на балконе с сигаретой, я беспомощно плакала. Плакала от обиды и сожаления, понимая, что жалеть обо всем случившемся за несколько месяцев, уже глупо, но все равно не могла остановиться. Мозг прорвало. Мысли. Мысли. Мысли…
В таком состоянии меня и застала Тома.
– Шуруп, что случилось? Вы что с Дроном поругались?
– Если бы.
Подруга присела рядом и участливо настроилась выслушивать, чтобы поддержать:
– Рассказывай.
– Я беременна.
Сама успев за неделю привыкнуть к этой новости я огласила ее практически без эмоций, а вот Томара была ошарашена, огорошена, обалдевшая:
– Как? Почему? А ты Дрону говорила? Шуруп!
– Молча. Последствия секса. Говорила, как видишь.
Без излишних объяснений я ответила на все поставленные вопросы, чем породила еще большее их количество.
– Ничего себе последствия! И что «папаша»? Он что отказался от ребенка? Он тебя обидел? Что ты решила? Ты будешь рожать? Как же ты будешь жить?
– Том, я ничего не знаю. Но… – на мгновенье остановившись, я продолжила, – я буду рожать.
Эти мои слова Тому вообще убили.
– Я сейчас удержусь от нравоучений, но уверена, что это будет твоя самая большая ошибка.
Тома не была многословной. Все сказанное ею меня потрясло.
– Как ты можешь такое говорить? Я не хочу быть убийцей.
– Убийцей она быть не хочет, а непутевой мамашей? Что ты можешь сейчас дать этому ребенку? Зачем он тебе? Тем более, насколько я поняла, Дрону он не нужен.
– Ты все правильно поняла, но ведь… – если честно, я не могла найти весомого аргумента, чтобы убедить подругу, да и себя за одно, в правильности такого решения, – дети, это дар Божий. Там, наверху, решили, значит, я уже готова к этому.
– Да что ты такое говоришь. А там, наверху, не знают, случайно, что матерью-одиночкой в наше время быть не так-то легко. Шуруп, тебе семнадцать, опомнись! Какие дети? Мы еще сами – дети, в какой-то степени.
Слова Тамары резали по живому. Я не просила беременности, я просто наслаждалась жизнью, а тут – на тебе.
Еще несколько часов назад я была твердо убеждена – оставить ребенка, но сейчас в душе поселились сомненья. Я решила еще немного подумать взвесить «за» и «против».
В тесном кругу Тома – Тимур – Федор, новость разлетелась быстро. Как ни странно, все они поддерживали меня, осуждая поступок Дрона, которого я больше не видела. «Мне не нужен этот ублюдок» – было последнее, что я слышала из его уст. Из простой вежливости и понимания, больше, я даже о нем ничего не слышала. Вся моя группа поддержки, словно сговорившись заранее, упорно не вспоминали имени виновника всего случившегося, а я и не настаивала.
Взяв на работе отгулы, я еще неделю посвятила размышлениям.
– Саш, поступай так, как считаешь правильным. Не слушай никого из нас. – Федор – невзрачный, молчаливый парень, незаметно для всех, меня в первую очередь, стал мне очень близким человеком. – Ты единственная, кто вправе решить судьбу… свою судьбу.
Он прав, но я уже боялась, что-либо решать. Если бы все мои решения были верными, я бы не попала в такую ситуацию, а беззаботно училась в универе, далекая от всего того, что со мной происходит сейчас.
– Федь, я хочу вернуться домой.
– Ну и правильно. Родители ведь всегда поддержат.
– Нет. Ты не понял. – За прошедшую неделю мое решения кардинально изменилось. – Я хочу вернуть все на прежние места. Хочу вновь зажить спокойной, скучной, размеренной жизнью заучки.
Федор молча смотрел изо всех сил пытаясь понять, что именно я хочу сказать:
– Я не хочу этого ребенка. – Произнести вслух эти слова, было намного труднее и болезненнее, чем казалось. На глазах появились слезы. – Я не хочу рано или поздно услышать – лучше бы ты аборт сделала, чем меня рожала. А это непременно случится, ведь ничего достойного я не могу предложить малышу.
Федор молча продолжал смотреть с безграничной жалостью и неким пониманием в глазах, а я продолжала. Мне нужно было выговориться, так, говорят, легче станет:
– Не смотри так на меня. Меня не нужно жалеть. Сама виновата. Я безответственно поступила со своей жизнью, как я могу отвечать за чью-то? Я в себе разобраться не могу, как я смогу воспитать человека? Ответ прост – никак. Да что там, я не хочу оправдывать свои действия. Я не хочу искать больше причин того, почему я решила так, а не иначе. Я ничего не хочу больше решать и обдумывать. Я уже все решила. Я не хочу этого ребенка. Я хочу вернуть назад свою жизнь. Вернусь к родителям. Поступлю на подготовительные курсы. В следующем году поступлю в универ. Потом хорошая работа. Семья.
Именно так я видела свое будущее, из которого я решила вычеркнуть прошлое.
* * * * *
В нашем маленьком городке лишь три врача, которые могут привести в исполнение принятое мной решение об избавлении от ребенка – мой отец, Борис и еще один товарищ папы. Любой из них точно не вариант, поэтому Федор отвез меня в город побольше, в сотнях километров от нашего.
Заплатив определенную сумму денег, я без излишних вопросов и нравоучений достигла своей цели.
Мысленно я представляла, что это поход к стоматологу так же страшно и неприятно. Вот только ноющая боль внизу живота, по завершению сеанса, настойчиво напоминала о том, что это не зубы:
– Все нормально?
Федя нервно расхаживая по улице в зад-перед, упиваясь никотином, испуганно подбежал ко мне, едва увидел на выходе из больницы:
– Да.
«Нормально», как может быть «нормально» после того, что я только что сделала? Я едва сдерживала себя от истерики и выброса негатива на ни в чем неповинного Федора.
Мне было дурно. Как ни странно, но мне было плохо физически, а душевно, я испытывала некое облегчение, что безумно меня пугало. Я избавилась от Васи, Пети, Марины или Кати, от чего мне должно быть хоть немного не по себе, но мне было – хорошо. Если бы не безумная боль внизу живота, я бы вообще чувствовала себя замечательно, как бы странно это не звучало. Страшно осознавать, но я нисколько не жалела о сделанном, а была целиком и полностью уверена в правильности своего поступка.