Настоящие сказки братьев Гримм
Шрифт:
Услышав это, король сказал: «Ну, кого-нибудь из нас двоих – либо меня, либо мужика – он все-таки надул!» И приказал ему еще отсчитать малую толику битыми талерами.
А мужик отправился домой и в новом платье, и с деньгами и говорил себе по пути: «Ну, на этот раз я, кажись, в самый раз потрафил».
Необыкновенный музыкант
Жил-был необычный музыкант, и случилось ему однажды одному-одинешеньку идти по лесу, и думал он всякие думы, а когда он все уже передумал, то сказал сам себе: «Скучно мне здесь в лесу одному – дай-ка я себе какого-нибудь товарища
Немного времени прошло, видит, бежит к нему волк из чащи. «Ах, волк ко мне бежит! Такого товарища мне не надо», – сказал музыкант. Однако же волк приблизился к нему и сказал: «Любезный музыкант, что ты это такое хорошее наигрываешь? Я бы и сам хотел такой музыке научиться». – «Мудрено ли научиться? – ответил музыкант. – Ты только должен все то делать, что я тебе прикажу». – «О, да я тебе, как ученик мастеру, во всем буду послушен», – отвечал волк.
Музыкант велел ему за собою следовать, и когда они прошли часть пути вместе, то пришли к старому дубу, который был внутри пуст, а посредине дал трещину. «Вот, смотри, – сказал музыкант, – если хочешь научиться играть на скрипке, то клади передние лапы в эту трещину».
Волк повиновался, а музыкант быстро ухватился за камень и одним ударом так крепко забил ему обе лапы в трещину, что тот должен был тут и остаться, как пленник на привязи. «Подожди здесь, пока я опять сюда не приду», – сказал музыкант и пошел своей дорогой.
Несколько времени спустя опять сказал он себе: «Мне здесь в лесу скучно – авось я себе другого товарища добуду», – взялся за скрипку, и опять ее звук раздался в лесу.
Откуда ни возьмись, лисица из-за деревьев выскользнула. «А! Лисица сюда бежит! – сказал музыкант. – И такой товарищ мне не надобен». А лисица подошла к нему и заговорила: «Милый музыкант, что ты это такое хорошее наигрываешь? Я бы и сама этому поучиться готова». – «Не мудрено и выучиться, – сказал музыкант, – ты только должна выполнять все, что я тебе прикажу». – «О, господин музыкант! – отвечала лиса. – Я тебя буду слушаться, как ученик слушает мастера». – «Так ступай за мной», – сказал музыкант.
Пройдя часть пути вместе, они вышли на тропинку, по обеим сторонам которой росли высокие кусты. Тут музыкант остановился, с одной стороны тропинки нагнул ореховое деревце вершиною к земле и на самый его кончик ногой наступил; а затем и с другой стороны нагнул точно так же еще одно деревце и сказал: «Ну вот, лисонька, если ты хочешь у меня чему-нибудь научиться, так дай мне левую переднюю лапу».
Лисица повиновалась, и музыкант привязал ей лапу к левому деревцу. «Лисонька, – сказал он затем, – теперь давай правую лапу». И ту привязал к правому деревцу. И когда он, внимательно осмотрев узлы, убедился в том, что они завязаны крепко, то выпустил деревца из-под ног – те разогнулись и вздернули лисоньку вверх…
Закачалась голубушка, завертелась! «Погоди здесь, пока я сюда опять вернусь!» – сказал музыкант и пошел своей дорогой.
И опять сказал он себе: «Скучно мне в лесу, надо мне добыть товарища», – взялся за скрипку, и звуки ее снова огласили лес.
А из лесу заяц бежит. «Ну, заяц бежит! – сказал музыкант. – Этого я тоже не хотел вызвать». – «Ах, милый музыкант! – сказал зайчик. – Что это ты так хорошо наигрываешь? Я бы и сам этому не прочь научиться». – «Выучиться нетрудно, – сказал музыкант, – вся сила в том, чтобы ты выполнял все мои приказания». – «О, господин музыкант, – сказал зайчик, – да я тебе буду повиноваться во всем, как ученик своему мастеру!»
Пошли они дорогою, дошли до прогалины в лесу, посреди которой росла осина.
Музыкант привязал зайчику длинную тесьму на шею, а другим концом закрепил ее к осине. «Ну, живо, веселее, зайчик, обскачи раз двадцать кругом дерева», – крикнул музыкант, и зайчик повиновался, и когда он двадцать раз обскакал кругом дерева, то тесьма двадцать раз кругом дерева окрутилась, и зайчик оказался к нему крепко-накрепко привязанным и мог тянуть и рваться сколько угодно – только тесьма въедалась ему глубже в мягкую шею. «Ну, вот и жди, когда я вернусь сюда!» – сказал музыкант и пошел далее.
А волк между тем и бился, и рвался, и зубом камень пробовал, и добился-таки того, что высвободил лапы и вытащил их из расщелины дуба. Ярый и злобный, поспешил он вслед за музыкантом, готовый растерзать его. Как завидела его лисица, давай визжать и кричать, что есть мочи: «Брат волк, приди мне на помощь, меня музыкант обманул!»
Волк пригнул деревца книзу, перегрыз веревки и освободил лисицу, которая пошла вместе с ним и тоже хотела отомстить музыканту. По пути нашли они и зайца, привязанного к осине, также освободили и его, и затем уж все вместе стали искать своего врага.
Музыкант между тем на пути своем через лес еще раз заиграл на своей скрипке, и на этот раз ему посчастливилось. Звуки его скрипицы услышал бедняк-дровосек, который тотчас волей-неволей покинул свою работу и пришел с топором под мышкой слушать музыку.
«Ну вот, наконец идет ко мне настоящий товарищ! – сказал музыкант. – Я ведь человека искал, а не диких зверей». И заиграл так прекрасно, так задушевно, что бедняк-дровосек и с места сойти не мог, словно заколдованный, и на сердце у него было так радостно…
Как раз в это время подошли и волк, и лисица, и заяц, и дровосек сразу заприметил, что у них недоброе на уме. Тогда поднял он свой блестящий топор и выступил вперед, как бы желая выразить: «Кто против него задумал, тот берегись, тому со мной придется иметь дело».
Тогда звери струхнули и побежали обратно в лес, а музыкант еще поиграл в благодарность дровосеку за оказанную им защиту и пошел своим путем.
Двенадцать братьев
Жили да были король с королевой; жили они в полном согласии и прижили двенадцать человек детей – и все были мальчуганы.
Вот король и говорит королеве: «Если тринадцатый ребенок, которого ты родишь, будет девочкой, то всех двенадцать мальчишек велю убить, чтобы и богатства у нее было больше, и все наше королевство ей одной принадлежало».
Он так и велел заготовить двенадцать гробов, которые были наполнены стружками, и в каждый даже небольшое покойницкое изголовьице положено; по его приказу эти гробы были поставлены в особую запертую комнату, ключ от которой король отдал королеве и никому не велел о том сказывать.