Настоящий
Шрифт:
Он обнимает меня, такой твердый и сильный, сжимая и огибая, трется об меня своим потрясающим твердым членом, размазывая сперму по коже. Я словно в бреду, я хочу ощутить этого мужчину внутри себя, во рту, в руках, везде и сразу.
Неожиданно он погружается обратно в меня, сильно и глубоко, впиваясь пальцами в мои бедра, а я все еще такая влажная и набухшая, толкаюсь ему навстречу, отчаянно стону его имя.
— Ремингтон!
Речь даже не идет о прелюдии. Все нацелено на то, чтобы давать и брать, лишь бы унять эту пульсацию, болезненное желание, такое мощное, что задевает даже душу. Но внутри меня все поет. Не могу поверить,
До меня доходит, что пока я стону «пожалуйста», «о боже», «ты такой твердый», «так приятно», он сам выкрикивает, говоря мне, какая я сладкая и влажная, ласкает меня своим языком. Мне нравится, что он оставляет на мне свой аромат, что он лижет меня всюду, что я чувствую его зубы на коже, его мозоли, его тело, хватку его грубых пальцев на своей плоти.
Из меня вырываются дикие звуки, неровные, как и мое дыхание. Я никак не могу сдержать эти признаки жажды и похоти. Чем глубже Ремингтон погружается, тем сильнее я теряю связь с реальностью. Он отклоняется назад, наблюдая, как подпрыгивает моя грудь, пока он жестко трахает меня. Его глаза светятся как у хищника, пока его бедра бьются о мои. Он первобытный, озверевший, властный и он — мой.
С каждым толчком его члена мои зубы стучат. Я впиваюсь пальцами в его аппетитную задницу, притягивая его ближе, глубже, извиваюсь под его весом, кончая. Я вскрикиваю, когда его тепло разливается внутри меня, с низким стоном он сжимает мои бедра, замедляя темп. Мы становимся грудой уставших мускулов и костей, покрытых потом и запутавшихся в простынях.
Не смотря на это, я чувствую себя превосходно. Расслабленной, согретой и очень, очень желанной.
Вздохнув, я тащу его тяжелую руку, оборачивая вокруг своих плеч, чтобы устроиться у него подмышкой, прижавшись к его груди, и целую его сосок. У него самые сексуальные, маленькие и коричневые соски, самой идеальной формы из всех, что я видела, без единого волоска на груди. Только целуя их, я уже чувствую, как сжимается мое влагалище, хоть оно уже и ноет от боли.
Он перетаскивает мое обессиленное тело на себя, теперь я растянулась на нем, как на кровати, вытянув ноги вдоль его ног, опустив голову на его голову. Живот к животу, пупок к пупку. Он трется носом о мой висок, пока руками ласкает мою попу.
— Ты пахнешь мной.
— Ммм, — говорю я.
Он обхватывает ладонью мою ягодицу, утыкаясь носом мне в висок:
— Что твое «ммм» означает?
Я улыбаюсь в темноте комнаты.
— Ты первый так мне сказал.
— Это означало, что я хочу съесть тебя. Твои маленькие бицепсы. Твои маленькие трицепсы. — Он целует меня и проводит языком по по моим губам. — Теперь твоя очередь.
Потянув его руку, провожу ею между наших тел, чтобы он почувствовал все, чем обмазал мой живот.
— Это означает, что я собираюсь пренебречь личной гигиеной на этой неделе и не принимать душ, чтобы на мне оставался твой запах.
Тяжело вздыхая, он переворачивает нас, подминая меня под себя, опускает руку между моих ног, туда, где я пропитана всем, что он мне дал. Его глаза светятся в темноте, пока его рука скользит по дорожке из вытекшего семени, обратно к моему разбухшему влагалищу, будто он не хочет покидать мое тело.
— Липко? — спрашивает он низким шепотом, наклонив голову, он лижет мое плечо, пока одним пальцем проталкивает сперму обратно внутрь меня. — Ты хочешь смыть
Мысль о нем, засовывающем свое семя обратно в меня, распыляет меня настолько, что я обхватываю его голову, прижимаясь ближе.
— Нет. Я хочу, чтобы ты дал мне еще.
Он подносит свои влажные пальцы к моему лицу и надавливает средним пальцем на мои губы, будто приглашая попробовать.
— Я хотел тебя с той ночи, когда впервые увидел, — он хрипло произносит эти слова, наблюдая за мной, посасывающей его палец.
Его вкус творит со мной невероятные вещи, посылая пульсацию по моему телу, заставляя отчаянно хотеть его внутри меня снова.
— Как и я. — Тяжело дышу, каждый вздох дается мне с трудом, пока я слизываю каждую каплю.
Он проталкивает второй палец мне в рот, и его соленый океан вкуса придает мне сил. Мои глаза закрыты, я медленно провожу языком по всей длине его пальцев. Я так сильно его хочу, думаю, что мои стоны не поддаются контролю.
— Тебе нравится мой вкус? — Он хрипло шепчет.
— Хммм. Это все, что я сейчас хочу. — Я шаловливо покусываю, подушечки его пальцев, и, внезапно, чувствую его возвращающуюся эрекцию. Я сказала что-то, возбудившее его?
— Мне всегда будет необходима моя доза Реми после обеда, — я говорю это и чувствую сильное возбуждение, так как он продолжает увеличиваться в размере. — И может быть перед завтраком. И после ланча. И во время чаепития.
Он стонет, располагается между моими разведенными ногами и наклоняет голову вниз, чтобы попробовать меня. Его язык порхает по моим половым губам. Веки моих закрытых глаз дрожат, а спина выгибается, словно арка, от жара его рта я разбиваюсь на кусочки. Его руки сжимают мою попку, а его влажный язык скользит без остановки по моему клитору.
— Я…хочу….кончить… в каждой части твоего тела… — шепчет он прямо в мое лоно, его глаза закрыты, и он резко поднимается и располагает свою эрекцию прямо напротив мменя
Я сгораю от желания. Мне снова нужно почувствовать его внутри, внутри моего рта, внутри моей киски, внутри моего существования. Я хватаю его за затылок и отчаянно двигаю бедрами в молчаливой просьбе, проталкивая свой язык в его рот.
— Кончай куда захочешь, внутри меня, снаружи, в мою руку, в мой рот.
Когда я сжимаю его твердость рукой, он мгновенно взрывается, и я чувствую горячие капли на запястье. Его пульсация такая же сильная, как и он сам, и я возбуждаюсь еще сильнее, наблюдая за ним, таким прекрасным и необузданным, неожиданно я переворачиваю его на спину и запрыгиваю на его эрекцию, захныкав в удивлении от его размера. Он рычит от удовольствия и запрокидывает голову назад, сжимая мои бедра, направляя мои движения, его твердость все еще пульсирует внутри меня. Крик удовольствия срывается с моих губ, когда я кончаю вместе с ним, чувствуя его теплый взрыв внутри меня.
Когда я отстраняюсь от него, я совершенно вымотана и близка к коматозному состоянию.
— В ту ночь, когда они накачали тебя успокоительным, — я спрашиваю его несколько часов спустя, перевозбужденная, кончик моего носа снова напротив его соска, до сих пор тяжело дышу из-за долгой серии ласк. Мы не можем насытиться друг другом. Мы как подростки, которые ждали этого неделями. — Что тогда произошло?
Шуршит подушка, когда он кивает, и я нежно обнимаю его рукой, поднимаясь с ним на один уровень глаз, не уверенная, хочет ли он говорить об этом сейчас.