Натали
Шрифт:
– Чандлер... – произнесла она. – Твое имя – Дамиан Чандлер.
– Правильно.
– А меня зовут Натали Арнотт.
– Это твоя девичья фамилия.
Что бы там ни произошло, все уже позади, подумала Натали. Теперь для нее самое главное – Дамиан. Она даже вспомнила его фамилию.
– Спасибо тебе, что ты такой добрый и терпеливый, – тепло сказала она. – Спасибо... что ты позаботился обо мне.
Он улыбнулся, будто озарив ее солнечным лучом.
– Я готов делать для тебя все на свете.
Натали вздохнула, глубоко тронутая его преданностью.
– Мне приятно чувствовать твои руки, – заметила она.
Сомнений больше не было: выбор она сделала правильный – выбор друга.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дамиан навещал ее каждый день. Но больше к ней не приходил никто.
Он приносил цветы, шоколад, фрукты, журналы, дорогие безделушки – одним словом, все, что может скрасить пребывание в больнице. Ее перевели из реанимационного отделения после того, как опасность мозгового кровоизлияния миновала. Теперь посещения Дамиана, окружившего ее нежной заботой, возбуждали любопытство и всякого рода домыслы у окружающих.
Натали поправлялась и мечтала, чтобы память ее полностью восстановилась. Как только ей перестали давать одурманивающие препараты, она остро ощутила двенадцатилетний пробел во времени. Но никакие усилия не могли помочь ей восстановить утраченное.
Почему, кроме Дамиана, в ее жизни никого больше нет? Это тревожило ее все больше и больше. Натали спросила его об этом на пятый день пребывания в больнице.
– Никто, кроме тебя, не приходит ко мне. Наверное, они не знают, что я здесь? А я не могу вспомнить, кому можно позвонить, но ведь у меня должны быть друзья в Сиднее. – Теперь она уже не сомневалась, что живет в Сиднее, Нью-Сауз-Уэлс, а вовсе не в Нусе, Квинсленд.
– Ты никого не хотела видеть после гибели Райна, – объяснил Дамиан. – В прошлом году... твои друзья пытались общаться с тобой, но ты не принимала никаких приглашений. А потом все оставили тебя в покое.
Натали понимала этих людей, хотя и сожалела о потере их дружбы.
– Значит, я сама изолировала себя от общества.
– Да, так оно и было.
– Но не от тебя.
Он сдержанно улыбнулся.
– Я очень настаивал на общении с тобой.
Интересно почему? Она взглянула в зеркало: шов у виска не украшал ее. Глаза живые и фигура красивая, но она явно не из тех женщин, которые неизменно привлекают внимание, где бы они ни появлялись. Зато Дамиану стоило только войти в отделение, как все разговоры прекращались и все взгляды устремлялись на него.
И все же, глядя ему в глаза, она чувствовала, что он ее любит, очень любит.
Она тоже, по-видимому, любит его.
Всякий раз, когда она его видела, сердце ее ощущало прилив тепла. Дело даже не в том, что он очень красивый и элегантный, да к тому же обладает притягательной силой. Дело в том, что между ними возникла, и уже давно, связь взаимного чувства.
– Должно быть, я была для тебя настоящим испытанием, – заметила она напрямик.
Он пожал плечами.
– Ты была в трауре. Горевала о сыне.
А о муже?
Дамиан не говорил о нем, наверное, потому, что сам имел на нее виды. Зачем было упоминать мужа? И все-таки Натали чувствовала себя в ловушке, во мраке, ей хотелось выбраться на свет Божий.
– У тебя какой-то отсутствующий взгляд, – сказал Дамиан. – О чем ты думаешь?
– О будущем.
– А я там просматриваюсь?
В ее глазах блеснул коварный огонек. Женский инстинкт подсказывал ей, что не следует давать ему повод для уверенности, но она тут же одернула себя и решила ответить на добро добром.
– Как же без тебя, – произнесла она игриво, – ты непременно будешь фигурировать в том или ином амплуа.
Она ждала от него улыбки и была удивлена его ответом на эту шутку:
– Неужели ты сможешь запросто выбросить меня из жизни? Ты ведь так поступала... с другими.
Натали поморщилась.
– Разве я такая жестокая?
Дамиан взял ее за руку и, закрыв глаза, коснулся пальцами тыльной стороны ее ладони.
– У всех у нас есть чувства, способные обернуться помехой счастью. В данный момент ты от таких чувств свободна, но, когда память к тебе вернется, ты изменишь свое отношение к окружающим.
– И к тебе тоже?
– Конечно, и ко мне тоже. – Дамиан поднял на нее взгляд, который обжег ей сердце. – Я не хотел бы этого, Натали, но так оно и будет.
– Ты думаешь, что я... буду плохо к тебе относиться? Ты так думаешь?
Он помолчал, а затем ответил утвердительно:
– Да, я так думаю.
– Но почему? Что это значит?
Натали не могла себе представить, что она может изменить свое отношение к этому человеку. Ей не приходило в голову мало-мальски разумное объяснение такому повороту вещей. Но тут Дамиан дал ей совершенно неожиданный ответ на ее вопросы.
– Это значит, – медленно произнес он, словно испытывая боль, – что у меня осталось мало времени... может быть, несколько дней, а может, месяца два, пока к тебе не вернется память. За это время я должен успеть восполнить свою жизнь.
В его глубоко посаженных глазах появилось выражение решимости, что подтверждало смысл сказанных им слов. Натали сочла нужным разуверить его в сомнениях и показать, как ценит она его доброту и внимание. Что бы там ни было прежде, теперь она видит в нем человека, который нужен ей на всю жизнь.
– Я не понимаю, Дамиан, о чем ты говоришь. Но обещаю, что никогда не забуду того, что ты сделал для меня.
Натали надеялась, что он успокоится и поверит ей.
Однако он глядел на нее с сомнением.
– Чем ты мог меня так обидеть, – прошептала она, – что ждешь от меня вражды?
– Ничем, – ответил он шутливо. – Возможно, мне следовало быть более активным. Должен признаться, что я не делал тебе ни добра, ни зла.
Его слова охладили Натали.
– Что же я за чудовище в таком случае?